Наконец они свернули к богатому зданию.
Здесь жил логофет Феоктист — главный министр царя Феофила и его наследника, четырехлетнего Михаила.
Дворец был построен из разноцветного мрамора, с галереями, башнями, с высокими окнами, разукрашенными каменной резьбой.
Вокруг дворца росла небольшая роща платанов с уютными беседками и бассейном. За рощей были бани, конюшни, дома прислуги.
Здесь, в этом дворце, полном роскоши и покоя, ждали юношу. Для него уже готовилась вечерняя пища, постель.
Веселый бродяга давно отстал от всадников. С главной улицы он свернул и зашел в один из кабачков. Таких кабачков в Константинополе было множество. Там сидела шумная компания гуляк — небогатые рыбаки да поденные рабочие. У пришельца денег не было, зато на столе у гуляк стояли вино, рыба и овощи.
Скоро он стал своим в компании. Вместе со всеми громко хохотал и хлопал рукою по столу в споре.
Город незаметно темнел, прохожих становилось меньше. Но в кабачке было все так же шумно, дымно и весело.
Чтобы пьяные гуляки не мешали покою горожан, к часу ночи кабачки полагалось закрывать — так постановили власти.
Только выйдя из кабака, беззаботный парень подумал о ночлеге.
— Лягу-ка я, пожалуй, у дверей, — сказал он.
— Здесь нельзя, — стал отговаривать его собутыльник, который стал уже лучшим другом. — На прошлой неделе один такой лег, ему голову отдавили.
— Тогда я к тебе пойду, — не стал спорить парень.
Они прошли по узкой смрадной улице. Она казалась ущельем среди высоких домов. По деревянной скрипучей лестнице они поднялись на третий этаж в узкую каморку.
В маленькое окно светила луна. Парень огляделся: комната была пуста — лишь затертая циновка у стены.
— Ты гость, ложись где помягче, а я — в углу, — предложил хозяин.
Они немного поспорили, кому где спать, так что в стену им недовольно постучали соседи.
Наконец парень силой уложил хозяина на циновку, а сам улегся на голом полу поперек комнаты. Он потянулся, зевнул громко и немедленно заснул.
Юношу, которого ждали во дворце, звали Константином. И никто не мог предположить в тот вечер, что пройдет немного лет, и откажется он от богатой, знатной жизни, сам выберет себе другую, полную тревожных поисков, ночных терзаний и великих дневных трудов. А перед смертью сменит имя, назовется Кириллом.
Беззаботного пришельца, заснувшего на полу в нищенской каморке, звали Василием. Любой бы засмеялся тогда, в июньский вечер 842 года, услышав, что этот славянин из Македонии, крестьянский сын, выросший в болгарском плену и недавно сбежавший оттуда, взойдет однажды на императорский престол, и ему, как живому богу на земле, станут поклоняться самые знатные и великие люди государства.
