Милиционеры, проникнувшись пафосностью момента, ехали медленно и гордо, ощущая себя героями дня, а может быть и года. Так обычно по выставочной площадке мимо судей ходит пожилая овчарка-медалистка.
Гош бежал за мотоциклом и лихорадочно соображал.
«Вот дела! Мама, не горюй! Что же делать? А? Стоп! А горошек в банках! Ага! Ничего, ничего, куранты еще полночь не пробили!»
Он заскочил в магазин и купил банку горошка производства каримовского консервного комбината.
«От него дух такой, что Магир не просто исчезнет, а растворится в воздухе!»
Открыв перочинным ножиком консервную банку, Гош стал спокоен, как душевнобольной в смирительной рубашке.
Тем временем мототранспорт подъехал к отделению, и началась выгрузка задержанного. Магир сопротивлялся с таким рвением, словно ему собирались измерить температуру ректально.
Игорь подбежал к месту событий и высыпал горох на асфальт. Магир исчез моментально.
Вышедший перекурить на крыльцо отделения майор Погонов увидел занимательную картину: милиционеры вязали сами себя!
«Плохо мы еще с кадрами работаем!» – подумал майор и затянулся.
Игорь, прибежав в Большой двор, застал там растерянных пацанов.
– Гош, ты где был? Мы такое видели!
– Где был, где был… Чего меня не подождали?
– Мы думали, тебя в школе дежурить оставили.
– Думали они… Слышал я уже о том, что вы видели. Фигня это все, забудьте. Бандит один переодетый в кинотеатр забрел. Но его уже поймали. Пошли лучше во «флажки» играть! Кто в моей команде?!
Проснувшись в абсолютной темноте и очень узком пространстве, следователь Веревкин жутко испугался.
«Умер я, получается. И в гроб уже положили, и гвозди забили, и в землю, наверняка, опустили. Как же так, я ведь не старый еще?! Стоп! Я же все понимаю, я же думаю, значит, я – живой! Тьфу ты, черт, вспомнил! На задании я, в засаде. Ну слава Богу!»
И он с таким энтузиазмом зашевелился в погребальном ящике, что саркофаг начал глухо скрипеть и слегка покачиваться, как совершающая маневр бригантина, что не могла не заметить проходившая мимо экскурсия (Веревкин в тишине и покое проспал до обеда следующего дня).
– Фараон ожил! – крикнул не известно как оказавшийся тут сторож Пургин, и экскурсовод упала в обморок.
Женщины и дети с воплями разбежались по музею. Мужчины вначале тоже поддались общей панике, но потом одумались, вернулись к эпицентру событий и образовали инициативную группу, в которую вошли двое офицеров запаса и один многодетный отец. Их вооружили снятыми со стен экспонатами: пиками и мечами. После чего они были посланы на разведку. Активного Пургина назначили связным. К своим новым обязанностям сторож отнесся с излишним рвением. Он метался между продвигающимися вперед разведчиками и основными силами, как поршень в форсированном двигателе внутреннего сгорания, чем всех утомил и вскоре был понижен в должности до оруженосца арьергарда.
