Полет был не долог, но ярок. Наверное, даже Гагарин не испытал таких чувств, какие испытал Михаил Иванович. Мокрого и трясущегося извлекли его из речки ребята. Гош уже не мог смеяться, только икал. Дед, немного отойдя и выпив «Алиготе», слезливо спросил:
– А ты чего туда поехал? Там же моста нет!
После этого случая Михаил Копытыч был переименован в Мотоцикла Ивановича.
Покрутился, повертелся на своей койке в сторожке музея Пургин, бурча себе под нос легкие ругательства, да и встал – не спалось.
«Пойду по объекту пройдусь, может сон нагуляю».
Михаил Иванович работал здесь уже давно и поэтому сам музей и все его экспонаты стали ему как бы родственниками, настолько он с ними свыкся, видя их изо дня в день. Каждому залу он дал свое название, многие, особо любимым экспонаты, тоже имели имена собственные. Он с ними, не имея других собеседников, часто разговаривал долгими зимними вечерами.
Кряхтя и шаркая ногами, Иваныч дошел до зала средних веков, который он называл «фидальный».
«Где тут Викторовна сказала форточку закрыть?»
Он повернулся к окну и довольно быстро понял, что что-то не так.
– А Железяка-то где? – задал он сам себе шепотом вопрос.
«Железякой» он называл чучело немецкого рыцаря Магира фон Бышовского.
– Вчерась здесь был. Куда это он делся? Может, на ремонт куда унесли? – Пургин растерялся, как чукча на Красной площади.
Закрыв форточку, он еще раз прошелся возле места, где раньше стоял экспонат, покачал головой и пошел спать.
Утром чуть свет сторож проснулся. Нехорошее предчувствие вошло в мозг вместе с осознанием пробуждения. Торопливо выскочив из под одеяла, накинул куртку и посеменил в «фидальный». Магир стоял на месте!
Да что ж это такое творится? Да зачем мне такие фокусы на старости лет? – запричитал дед.
«Железяка» недоумевающими стеклянными глазами сверлил Иваныча.
– Где ж ты, поганец, всю ночь был? Где тебя, немчуру, носило? – произошедшее произвело на деда сильное впечатление.
В 9 утра пришла в музей директор Анна Викторовна. Прошедшую ночь, как и многие предыдущие, эта «дама, слегка за сорок» провела одна, что, разумеется, не добавило сейчас радости ей лично и ее подчиненным впоследствии. Первый попался Пургин.
– Ты форточку закрыл? Ночью дождь был!
– Викторовны! Какая форточка! У нас побег был!
– Какой побег? У нас не тюрьма и заключенных нет!
– Да, рыцарь сбежал. А утром вернулся.
– Так, старый, еще одна пьянка на рабочем месте и я тебя уволю! Ясно?
– Молодая еще на меня орать! – взвизгнул дед, плюнул на пол, развернулся и пошел в свою коморку.
