Я уже все понял.
В газетах появилась в траурной рамке извещение о гибели группы генералов и видных конструкторов в авиакатастрофе. Среди фамилий мой начальник и зам министра. Даже здесь соврали...
Комиссия отпустила меня, дав две недели подлечиться после этих жутких испытаний. В военном городке, который был от взрыва километров за 40, жители только слышали в ушах какой то визг, но там никто не пострадал. Я собрал вещички, выписался у коменданта и пошел к проходной. Большой траурный плакат висел на воротах. Среди фотографий, начальник полигона, его заместитель, капитан Самсонов, другие солдаты и офицеры, а вот и наши ребята: Вырви Глаз, Игорь Колыванов, который сжег гостиницу... Сгорбившаяся женщина, в накинутой черной шали, стояла перед плакатом и пыталась сбоку прицепить маленький букетик цветов.
- Тамара.
Женщина резко повернулась ко мне.
- Андрей Иванович..., - она обняла меня, - хоть вы то живы...
И заплакала навзрыд по бабьи.
- ... Его уже не возвратишь...
- Я понимаю..., - она вытерла слезы. - Вы сюда не вернетесь?
- Думаю, что да.
- Передайте Маше привет, если ее увидите. Видите как жизнь скоротечна, женитесь на ней, не тяните резину... Она любит вас...
- Я это знаю.
Знаю и то, что полигон тоже уже отнял от нее прекрасную надежду на лучшую жизнь.
За воротами долго ждал автобус и сразу же поехал в Горький, тем более до города два часа езды по шоссе.
Маша очень обрадовалась приезду.
- Ты надолго?
- На две недели.
- Неужели отпуск?
- Что то такое.
- А меня Константин Георгиевич перевел на жесткий курс лечения. Он надеется, что я могу вытянуть...
- Я в этом и не сомневался, а потом мы с тобой поженимся, сыграем грандиозную свадьбу.
Мысленно я представил, как за белым столом стоят рюмки с водкой покрытые хлебом, а рядом пустые стулья. Это места Игоря Колыванова, это Валерки - Вырви Глаза, это Сашки , что погиб при пожаре, это Миры - все наши друзья, которых надо пригласить на свадьбу и которых уже нет...
- Ты не шутишь?
Маша висит на мне и визжит. На шум вылетает сестра.
- Маша, ты чего?
- Агния Кирилловна мы женимся. У меня будет свадьба. Представляете, свадьба. Я буду в белом платье и Андрюшка понесет меня на руках...
- Господи, а я то испугалась. Мир вам и счастья, дети мои.
- Я думаю, что если Маше ничего не помешает, - это мне говорит Константин Георгиевич, - то есть надежда, что через месяц ее состояние будет вполне удовлетворительное и она может пойти на поправку. Мы сейчас связались с Дрезденом и получили препараты немецкого ученого Рудольфа Крамера, которые постепенно очищающие клетки печени, уже есть первые результаты, наблюдаются изменения в крови.
