- Да вы что, все против Дмитрия Донского. Он за эту битву звание получил... Донского.
- И хорошо, пусть получил. Я надеюсь, Михаил Иванович расскажет нам потом, как присвоили звание... Донского...
Тут Дмитрий Константинович не выдержал.
- Постойте, мы о чем говорим? Необходимо выдерживать идеологию партии в нашей истории. Для молодежи имена Дмитрий Донской, Александр Невский, Суворов и остальные, должны быть синонимами веры в нашем славном прошлом и настоящем. Донской должен остаться Донским.
- Так о чем мы тогда спорим? - удивился Писемский. - Михаил Иванович и расскажет нам в следующих лекциях, как это получилось.
На лицах наступило замешательство. Андрейченко вяло садиться.
- Ну если так вопрос ставиться, о чем говорить.
- Все с этим согласны? - спросил Дмитрий Константинович.
Стало тихо. Никто не произнес ни слова.
- Раз так, то надеемся, что Михаил Иванович, не отступит в дальнейшем от линии партии. Собрание закрыто.
В коридоре меня ждала Гюльнара.
- Ну как?
- Мне разрешили читать лекцию дальше, с условием, что я должен доказать, что Дмитрий не зря получит звание Донской.
- А это трудно?
- Если закончить битвой на Куликовом поле, то не трудно...
- А если шагнуть дальше?
- То это уже доказать не удастся.
- Надеюсь, ты не будешь шагать дальше, - раздался голос сзади.
Это была Татьяна.
- Как ты здесь оказалась?
- Я разговаривала с Андрейченко и никак не могла от него отцепиться.
- С Андрейченко? Не на счет ли меня?
- Нет. Он о тебе не распространялся. Бросил вскользь, что ты человек конченый и все.
- Так он и сказал? - встревожилась Гюльнара.
- Да мне кажется, он посмеялся.
- По-моему, этот тип смеется мало.
- Ладно вам. Пойдемте в кафе. Спрыснем удачно пережитую лекцию, предлагаю я.
Мы сидим за столиком и жуем пышки с кофе.
- Где ты пропадала, Гюльнара? Мы были в колхозе, а я тебя там не видела.
- Я ездила за границу.
- Вот как. Кто пахать, а кто гулять.
- Я ездила по комсомольскому набору, на строительство жилья для наших военных.
- Вот не думала, что наших девушек стали брать на стройки вместо... подъемного крана.
- Ты меня хочешь обидеть?
- Пожалуй ты, Татьяна, перегнула палку, - вступаюсь я за Гюльнару.
- Ах вот как. Ты бы лучше сам не перегибал палок. Сегодня еще тебя вытащили из..., но завтра никто вытаскивать не будет. Поздно будет. Говорили, угомонись. Спокойно жить не можешь. А ну вас...
Татьяна вскакивает и уходит.
- Какая ее муха укусила?
- Это муха, ты.
