Ирка попытался шевельнуться, но сзади кто–то скрутил ему руки. Боль заставила его стоять спокойно. Целая ватага мальчишек плотно облепила дружную тройку, не давая ей сдвинуться с места.
Брикнар — а это был, как вы уже и сами поняли, он — перестал наконец покачиваться и согнал с лица насмешку.
— Как вы сюда попали? — спросил он со всей возможной строгостью. — Что вам здесь надо? Откуда вы взялись?
Ребята молчали. Петронил с Иркой уже начали подумывать, а не эти ли мальчишки — таинственные обладатели голосов из пудреницы?!
Робинзон незаметно оглянулся. Девчонки под деревом не было. «Сперва предупредила, а потом науськала на нас эту банду», — подумал он и почувствовал какое–то странное сожаление.
— Командир, — обратился к Брикнару невысокий паренек в ярчайшем свитере, — а у этого какой–то молоток!..
Робинзону, которого неожиданное нападение застало врасплох, не удалось припрятать свой каменный топор. И теперь он отчаянно боролся за него. Нет, никто не посмеет отобрать у него топор!
— Только тронь, попробуй, я тебе кудри разовью! - крикнул он приятелю Брикнара, который все наступал на него.
Мальчишка в свитере отпрянул, но другой, краснощекий, все–таки успел выхватить топор из рук Робинзона!
— Да он, наверное, неандерталец! — заорал краснощекий и помахал над головой топором.
Компания расхохоталась.
— Обезоружить! — приказал Брикнар.
И по карманам пленников принялись шарить назойливые руки. У Робинзона от злости дрожала каждая жилка. Он дергался, вырывался что было сил, и справиться с долговязым Робинзоном было совсем нелегко. Ирка презрительно улыбался. Оп, как и Робинзон, не трусил, хотя, в отличие от него, стоял спокойно. Зато Петронил боялся. Боялся за пудреницу. Что они с ней сделают? Разломают? И почему он не спрятал ее за подкладку!
— Деньги не трогать, записные книжки не читать! — отдал великодушный приказ Брикнар и начал прохаживаться взад–вперед вдоль стенки.
У Робинзона отобрали проволочки от электрического звонка, у Ирки — трамвайный абонемент, а у Петронила злосчастную пудреницу. Она вызвала среди брикнаровцев необычайное веселье.
— Дайте мне напудриться! — завопил кто–то, и вся компания принялась хохотать.
— Вы не смеете отбирать ее у меня! Это… это рация. Она не моя, — отчаянно защищался Петронил.
Но мальчишки продолжали потешаться. Один из них открыл пудреницу. Остальные, притихнув, глядели на рычажки и кнопочки.
— Послушайте, — попытался было убедить их Петронил, — может быть, как раз сейчас она заговорит…
