Девушки засмеялись, а Винченцо громко расхохотался. Однако у смеха нет акцента, и на сей раз хохот красавца показался Сесилии чересчур грубым. Ей стало неловко.
Винченцо поднялся из-за стола.
— Не надо громких речей, дружище, — пророкотал он. — Итак, девушки, до свидания. — Последняя фраза была сказана по-английски.
Сесилия невольно повторила ее, вопросительно изогнув бровь.
— Да-да, именно так мы прощаемся, — пояснил Винченцо и быстро добавил: — Что ж, красотка, держись меня, и я скоро выучу вас нашему языку.
Они снова вышли в сверкающее огнями фойе. Уже у самых вращающихся дверей Сесилия, собравшись с духом, негромко проговорила:
— Простите, что спрашиваю, но… Вы говорили, что угостите нас шоколадом…
— Ах да, совсем забыл, — виновато сказал Марк. — Если вы немного подождете…
— Сейчас у нас нет с собой шоколада, — прервал его Винченцо. — Загляните к нам послезавтра и получите столько, сколько захотите. Слово чести. Правильно, дружище?
— Конечно, — подтвердил Марк.
Анна опечалилась, лицо ее помрачнело.
— Послезавтра я никак не смогу, мне надо быть у бабушки.
— Ну так что с того? Ваш шоколад заберет Сесилия, а потом передаст вам. Сделаете, Сесилия? — Винченцо усмехнулся.
— Конечно, — с готовностью кивнула девушка.
— О, какая жалость! — никак не могла успокоиться Анна. — Так хочется прийти к вам, но бабушка…
Охваченный нетерпением Винченцо быстро похлопал ее по руке.
— Все нормально, мы же договорились. Я и сам знаю, что такое бабушка!
В маленькой спальне было жарко и невыносимо душно. Маручча раскинулась на широкой кровати, заполнявшей все пространство комнаты, а Сесилия сидела рядом, обмахивая мачеху веером.
— Что? — вскричала Маручча. Голос ее сорвался на визг. — Ты опять собираешься помогать своей подружке?
— О, пожалуйста, Маручча, успокойся. Как же я могла отказать Анне? Она меня умоляла, валялась в ногах!
— Лжец заслуживает большего наказания, чем вор, дорогуша.
— Я тебе не вру, я могу поклясться чем хочешь…
— Чудненько. Поклянись могилой матери!
— Клянусь могилой матери, — эхом отозвалась Сесилия, молясь про себя, чтобы мачеха не услыхала, как молотом стучит в груди сердце.
Опасаясь появиться раньше Марка и Винченцо, девушка намеренно опоздала на десять минут.
При ее появлении Винченцо поднялся и с преувеличенной галантностью поднес к губам ее маленькую ручку. Не привыкшая к подобным ухаживаниям Сесилия смутилась и невольно вспыхнула от удовольствия. Но… но где же Марк?
Словно читая ее мысли, Винченцо мило улыбнулся и ровным голосом пояснил:
