Он сделал ей знак молчать, потом предложил руку. Мне не следует опираться на нее, думала Мариль. Возможно, он ей вовсе не друг, и все это очень странно. Но, однако, она взяла предложенную руку.
Он повел ее по коридору к задней двери, через которую они вышли из дома. Кавалер ни разу не оглянулся на нее, просто шел размеренным шагом, пока они не подошли к затемненным заброшенным лачугам рабов. Там он отпустил ее и, не поворачиваясь, начал разматывать свой тюрбан.
Мариль ждала, почувствовав легкое возбуждение. Казалось, сердце застучало в висках, когда он повернулся к ней лицом.
— Бог мой, — прошептала она, и ноги ее подкосились.
Он поймал ее прежде, чем она упала, его губы коснулись лица Мариль.
— Алан. Алан, это правда ты?
— Правда, любовь моя. Это я, — ответил он.
— Я должна была узнать твои глаза. Даже в тени, я должна была узнать их. Ах, Алан, как много времени прошло!
Он помог ей встать на ноги. Снова взяв ее за руку, он ответил:
— Ты отослала меня прочь. Не я выбрал отъезд.
Мариль кивнула.
— Я должна была так сделать.
— Я знаю. Но я обещал вернуться. И вот я здесь.
Она указала на его одежды.
— Как ты узнал, что надо прийти в костюме?
— Этот бал был темой разговоров трех округов уже целый месяц. Я просто не мог не услышать о нем. — Он улыбнулся своей кривой улыбкой. — Ты была восхитительной Антуанеттой.
Мариль присела в низком реверансе.
— Спасибо. И ты был замечательным ханом, мой повелитель.
Они рассмеялись, когда он еще раз по-восточному поприветствовал ее. Затем, становясь серьезным, он сказал:
— Мне очень жаль, что с Филиппом случилось такое.
Мариль не возразила, когда он снова взял ее за руку и провел в старую хижину, внутри которой они уселись на тонкий тиковый матрас.
Алан прижал ее голову к своей груди.
— Расскажи мне все, — мягко подбодрил он.
— Не сейчас, Алан. — Мариль перевернулась в его руках, прижалась губами к его губам. — Не сейчас. Просто держи меня крепче и позволь убедиться, что ты действительно здесь.
* * *
Рори закрыл чемодан. Все, что ему нужно взять с собой, внутри, кроме костюма, который он наденет. Он уедет с рассветом, сначала в Атланту, а там сядет на первый поезд в Нью-Йорк.
Поискав, но не найдя Мариль, он решил, что она отдыхает, и не хотел нарушать ее покой. Рори оставил для нее записку, в которой просто сообщил, что неотложные дела вызывают его в Нью-Йорк, и он не уверен, сможет ли вернуться назад, добавив лишь общие слова прощания с Бренеттой и всеми остальными.
