Да-а-а… Все было, как в эротическом сне, но именно так она себя вела. И эта одновременно знакомая и незнакомая мне женщина вытворяла такое, о чем Гарриет и помышлять бы не стала — она гладила свое тело, ласкала груди, а потом ее пальчики утонули в пушистой поросли, прикрывающей ее лоно. Боже, да если бы Гарриет так себя вела, я чувствовал бы себя неловко, нам обоим было бы не по себе, но, глядя на эту придуманную моей женой женщину, я понял, что просто млею от восторга.
Улыбаясь какой-то особенно притягательной улыбкой, она наконец скользнула в воду. На ней осталась лишь красная роза да косметика. К счастью, ванна была просто огромной, но вода все равно расплескалась на пол и даже затекла в комнату, намочив при этом ковер. Наташа ухватилась за меня, а я с наслаждением принялся ласкать ее соски. Вообще-то в прежние времена мы иногда принимали ванну вместе, но это было так давно, во всяком случае, не год и даже не два назад. Я уж и забыл, какое это удовольствие — ощущать, что часть твоего тела греется под водой, другая стынет на воздухе, а волны, появившиеся на поверхности от движения наших тел, плещутся вокруг моих плеч.
Я подтянул Наташу поближе к себе, чтобы усадить ее на себя верхом. Господи, да я забыл, как это делается в ванне! Тут она приникла к моим губам в страстном поцелуе, а затем просто сразила меня наповал, вытащив невесть откуда пачку презервативов и бережно натянув один из них на мой трепещущий жезл. И лишь потом она медленно опустилась на него. На мгновение мы оба замерли — не могу точно передать охватившее меня тогда чувство, но скорее всего это можно описать как «возвращение домой». Мне казалось, что я попал в рай. Вода все выплескивалась из ванны; я уже начал подумывать, что к нам с жалобой вот-вот прибегут нижние жильцы.
Тогда мы выбрались из ванны и направились в комнату. Там-то на жестком ковре я и взобрался на эту женщину, которая лежала на спине, подняв неправдоподобно длинные ноги к потолку. Мне казалось, что она умудряется одновременно гладить мое лицо, волосы, спину и даже задницу. И еще она царапала меня ногтями. Признаюсь, я в жизни не слышал, чтобы она издала так много шума, занимаясь любовью. Просто невероятно! Можно было подумать, что она отдается мужчине в первый и последний раз в жизни, причем знает об этом. Уж она и кричала, и причитала, и стонала, да еще выкрикивала всякие непристойности. Я и подумать не мог, что горло и рот Гарриет способны издавать такие звуки. Обычно она только ворковала что-то на своем шотландском наречии, а сейчас словно плотину прорвало. Откуда только она набралась всего этого? Но Боже мой, как же мне все это нравилось! Как это ни печально звучит, в этом гостиничном номере я был счастлив так, как никогда! Я не имею права на такое счастье.
