Но вот мы опять вместе, и, как это ни странно, все кажется таким же, как прежде. И я, как всегда, очарован этими большими, внимательными, карими, словно приглашающими в постель глазами. Такое чувство, будто она проникает взглядом в самую глубину моей души. Странная вещь — память… К чему мне все это было нужно? Ну почему я не мог удовольствоваться Гарриет и мальчишками? Ведь моя Гарриет — все еще очень привлекательная женщина. И уж ей-то в голову не придет лечь с другим мужчиной. Черт, это невыносимо, особенно если мое поведение можно объяснить кризисом, приключающимся со многими мужчинами в среднем возрасте. Я хочу сказать, что это приглашение и жалкое объяснение…
Несмотря на проницательный взгляд, миссис Герберт постаралась не быть слишком любопытной и не расспрашивать меня о моем житье-бытье. Как это ни смешно, все решили, что я ушел из «Кроникл», имея на банковском счету кучу денег.
Чтобы показать, какая она порядочная и независимая, Эллен заказала выпивку. Господи, как же приятно сидеть, сжимая в руке кружку с доброй пинтой пива. Мне сразу же ударило в голову — я уж и не помню, когда ел в последний раз.
А потом в шуме уличной суеты она вдруг стала на диво доверчивой и бесшабашно заявила мне, что встречается с Майклом Стэйнтоном. Неудивительно, что она так чертовски самоуверенна и, кажется, ничуть по мне не скучает. Это так похоже на нашу Эллен — у нее всегда есть ухажер. Раньше ее поклонником был я, а теперь мое место занял другой.
Кстати, старина Майкл Стэйнтон женат второй или третий раз. И у него не меньше шести детей, обитающих в разных графствах. Ну, может, не шестеро, а четверо или пятеро. Наша Эллен не больно-то разборчива. Никак не пойму, чего ей надо от Эндрю. Неужто он не знает, что она то и дело встречается с разными мужиками? Да она побывала с этой целью чуть ли не во всех европейских отелях. Уж кто-кто, а Эндрю Герберт-то должен обо всем знать, или я ошибаюсь? А может, ему наплевать на ее любовников? Возможно… Этакий наблюдательный муж: все знает, но на все плюет. Господи, даже представить себе не могу такого. А если это так, то что за гнусный у него, должно быть, характер.
Хотя… Должен сказать, что в самых темных глубинах моей развращенной душонки, за спиной зеленого божка ревности прячутся порочные наклонности, имя которым — вуайеризм. Я так и представил себе, как она стонет от наслаждения в объятиях старины Стэйнтона, положив ноги ему на плечи. Картина, представшая моему внутреннему взору, была до того живой, что я был готов попросить ее рассказать мне обо всем подробнее. Господи, похоже, я спятил!
