Научившись подавлять в себе проявление страха (чего он больше всего боялся, так только того, что этому великому солдатскому умению не научится!), он обрел то властное спокойствие и сдержанность, которые и внушают солдатам при таком командире уверенность в бою.
На войне он был почти доволен собой и горд товарищами.
Война стала его жизнью. И только когда вошла в его жизнь Соня, он был ошеломлен счастьем, пугался счастья, как чего-то совсем незаслуженного, непрочного, как вообще человеческая жизнь на войне.
Соня пожаловалась Петухову:
— У вас в роте, словно в коммунальной квартире, всё про всех знают. Я еще до расположения не дошла, а в пункте боепитания нахально советуют: «Овражком иди, потом слева ход сообщения, дальше траншея в полный профиль, потом свернешь снова — по левую руку ход сообщения — и прямо до огневой позиции станкового. Там лейтенант Петухов за противником лично наблюдает…»
— Почему же нахально указывают? — обиделся за своих солдат Петухов. — Маршрут указали вежливо, правильно.
— Может, я не к тебе шла, а к кому-нибудь другому! — возмущенно сказала Соня.
— Они о тебе наилучшего мнения. Подобных плохих мыслей не допускают, — упрекнул Петухов.
— Откуда они знают, что я только ради тебя на передовую бегаю?
— Бдительность солдата должна быть на высоте, — уклончиво пояснил Петухов. — Солдат не только за чужим передним краем наблюдает, но и вообще. — И деловито похвалился: — Я ребят-саперов, которые нам тут позиции оборудовали, попросил о любезности: вон за тем бункером, прямо в той красивой рощице — видела? — хотя бы несколько хороших могил впрок изготовить.
— Какие еще могилы? — изумилась Соня.
— Ну нам для себя. А то после боя люди измученные, лопата из рук валится, на три штыка выкопают, и все.
— Гриша, ты о чем со мной говоришь? — возмутилась Соня.
— В бою, знаешь, нечаянно даже убивают, приходится соображать о последствиях.
— Ну зачем ты так? — скорбно сказала Соня.
— Для того, чтобы ты на передовую не ходила, не отважничала. Я человек выдержанный. Отнесем на плащ-палатке. Салют из личного оружия, и закопаем.
— И тебе меня не жалко?
— Потому и говорю грубо — не ходи.
— А как же встречаться?
— Может, сразу после боя? Или на марше?
— Глупый ты, по расписанию не любят.
— Ну смотри, я тоже не железный. Не станет тебя, у меня тогда ничего существенного на всю жизнь, — пригрозил Петухов.
— Гриша, а у тебя в довоенной жизни какой самый-самый счастливый день?
Петухов задумался, потом сообщил:
