Он слушал ее, наблюдая, как отблески огня играют на ее коже. И когда его рука потянулась, чтобы убрать прядь волос, выбившуюся из-за маленького уха и закрывшую лицо Эллен, он не остановил ее. Так он мог лучше видеть порозовевшие от тепла щеки девушки.
— Возможно, ты права.
— Конечно, я права, — ответила она нежным, волнующим шепотом.
Он невольно потянулся к ней, а она к нему.
— Я всегда это знал.
Их лица были теперь так близко, что он видел, как уголки ее губ изогнулись, когда она сказала:
— Правда?
— Да.
— А почему ты раньше никогда не говорил этого?
Он провел рукой по ее светлым волосам.
— Мне кажется, что я говорил.
— Нет, ты не говорил.
— Тогда я говорю это сейчас.
Он считал, что это были идеальные слова для того, чтобы закончить беседу, потому что, склонившись над ней, он увидел, как она откинула голову в ожидании его поцелуя. Он понял, что она согласна с ним. Он сказал об этом сейчас.
Он обо всем сказал сейчас.
Он накрыл ее губы своими, и Эллен ощутила сто разных вещей одновременно. Мягкий шелк его губ. Твердость его тела. Терпкий аромат его лосьона. Но за всеми этими физическими ощущениями было и другое: чувство правильности того, что они делали, и окончательное понимание того, что интуиция ее не подвела и привела именно к этому утру. К настоящим взаимоотношениям с Кеннетом Фонтейном, которые оказались в сотню раз лучше любой фантазии. В этом-то и состояли подлинные причины, по которым она осталась.
Их поцелуй длился и длился, как будто они пытались запомнить наизусть все те чувства, которых им так не хватало все четыре долгих года. Когда он чуть раздвинул ее губы языком, она не стала сопротивляться, а жадно приняла его. И от этого простого действия разбежался по ее телу в разные стороны целый фейерверк дрожащих нитей, и она прижалась к нему еще ближе по своей собственной воле, и из ее горла вырвался мягкий стон.
Этот едва слышный звук как будто освободил что-то, дремавшее в нем, и он не только углубил свой поцелуй, но и стал явственно подталкивать ее к софе. Жаркий восторг охватил Эллен, когда она ощутила все его тело на своем. Она не протестовала, когда его руки забродили по ней, ища участок обнаженной кожи. Во-первых, потому что этот участок обнаженной кожи, который он сразу нашел, был только на руках. На безопасной территории. Но еще потому, что она жаждала его прикосновения. Она даже хотела, чтобы он пошел дальше, не останавливаясь на этом.
И он это сделал. Медленно, как будто ощущая необходимость быть крайне осторожным, не прекращая ее целовать, Кеннет позволил своей руке проскользнуть к ее груди. Его пальцы прокрались под кружевной бюстгальтер, открывая дорогу всей ладони.
