— Вы что, обвиняете англичан? — Воскликнул британский журналист.
— Я никого не обвиняю. Я хочу донести мысль, что революция, кроме красивых лозунгов ничего позитивного не принесла Франции. Люди получили права, но смогли ли они ими воспользоваться к общей пользе? Нет. Франция с каждой революцией становиться все слабее и слабее. А вспомните события столетней давности? Сколько было крови! А какой результат? Если бы не добрая фея в лице Наполеона Бонапарта, Францию бы просто растащили на куски соседи. Впрочем, от потери флота и его таланты не спасли. Нет, я никак не оспариваю гений адмирала Нельсона. Разбить противника, превосходящего числом и качеством судов непросто. Ведь французские и испанские корабли тех лет были существенно сильнее и крепче английских. Но вот люди… Не стоит забывать о том, что из-за революции добрые моряки покинули как французский, так и испанский флот. Кто-то отправился на тот свет, кто-то в эмиграцию. Ведь флот — не кавалерия. Там лихостью Мюрата победы не возьмешь. Там порядок нужен, дисциплина, профессионализм и холодный расчет. Поэтому, как только на флот приходит революция — все, суши весла, достойно воевать этот сброд больше не состоянии.
Наступила небольшая пауза. Журналисты переваривали услышанное.
— Свобода, равенство, братство, — продолжил Император. — Красивые слова. Но что от них выиграла Франция? Каждый отдельный человек — понятно. А как же Франция? Кто подумает о ней? Ведь если так дальше пойдет, то все скатится к тому, с чего начиналось сто лет назад. Франция ли прекратит свое существование, либо скатится в ничтожество. Сами видите — от революции к революции она все слабее и слабее. Это ли цель каждого француза? Личная свобода в ущерб благополучия Отечества?
Говорили долго. Очень долго. Настолько, что Император даже проголодался и чрезвычайно устал. Журналистов, особенно французских, остро заинтересовал вопрос революции. Особенно той, что отгремела в 1871 году, современниками которой они были сами. Николай Александрович готовился к таким вопросам, поэтому оперировал выписанными на бумажку цифрами. Благодаря которым в сочетании с приемами демагоги вполне уверенно доказал, что революция отбросила Францию на десятилетие назад или даже больше.
Очень, надо сказать, своевременные и крайне болезненные слова. Ведь на носу было празднование столетия Великой французской революции.
Да, Франция была республикой. Но на выборах 1885 года в Парламент прошло 80 бонапартистов несмотря на все усилия правительства. Это было не большинство. Однако звоночек очень характерный, даже несмотря на то, что дом Бонапартов возглавляли малоактивные и непопулярные потомки Жерома. А ведь там была еще и партия Орлеанского дома. И те, кто что почитал убогими обоих претендентов. То есть, будучи де факто монархистами, они были вынуждены поддерживать республику за неимением достойного претендента. Иными словами, монархисты, объединившись, вполне уверенно могли побороться за большинство в парламенте.
