— Что? Тоже слишком трудно для тебя?
— Я немного спутался… — запинаясь, сказал Александр.
— Это единственное точное утверждение, сделанное тобою за весь день, Сондор-пфф. Ну, а теперь, мальчик, постарайся все-таки сосредоточиться, напряги свои умственные способности, сколь бы незначительны они ни были. Семь перемножить на шесть. Даже семилетний ребенок знает это.
— Будет пятьдесят шесть?
— Нет. — Голос учителя изменился в тоне, и он напустил на себя вид искреннего удивления. — Я крайне, крайне удивлен, Сондор-пфф, тем, что ты не знаешь, как решить простейшую арифметическую задачку. Я всегда думал, что люди того племени, к которому принадлежишь и ты, всегда были в ладах с цифрами. Ни разу не встречал никого из ваших, кто бы оказался совершенно неспособным перемножить семь на шесть. Если кому-нибудь из людей твоего народа было это необходимо для выгоды, он брал и перемножал. Хорошо. Попробую предложить тебе ту же задачу в другом плане. Слушай, семь мальчиков-христиан задолжали тебе по три доллара каждый, а деньги ты им ссудил в рост при условии выплаты 100 %. Когда ты полностью взыскал долги и проценты, сколько всего денег у тебя оказалось? Ну? Только не говори мне, что еврей не найдет ответа на такую задачу! Итак, сколько ты получишь, мальчик?
Класс выжидающе похихикивал в предвкушении неких новых глупостей, готовых сорваться с уст Александра.
— Полагаю, я получу три месяца тюрьмы, сэр, — сказал Александр со всеми видимыми признаками внешнего спокойствия, но с колотящимся неистово сердцем, замирающим от собственного нахальства.
Класс озадаченно молчал.
— Три месяца тюрьмы, мальчик?
— Да. За ростовщичество, сэр. Сто процентов роста — это ростовщичество, а оно наказывается тюремным заключением, сэр.
В это время вышедший из тупика класс частично перешел на сторону Александра, хихиканья явно оказались направлены против учителя, и учитель нахмурился.
— Ты не просто дурак, Сондорпф, ты еще и нахал.
Александр видел, что учитель сильно разозлен, и это утешило его и успокоило; если так легко испортить человеку настроение, значит, не такой уж он грозный собеседник. Александр внезапно и исступленно-радостно почувствовал, как возросла его уверенность в себе, а парализующая застенчивость исчезла; он обнаружил, что получает удовольствие от того, что раньше так мучило, — от устремленных на него со всех сторон глаз; он центр внимания — сердце сильно билось, очень сильно, но не от страха, как раньше. Это возбуждение заставило его сердце так сильно колотиться — трепет вкушаемой победы. Внезапно он почувствовал себя так нормально спокойно, как чувствовал себя только в своих фантазиях; уверенность, ощущение превосходства над этим человечком который до настоящего момента так напыщенно и изуверски орудовал в его мозгу. Теперь он видит его вполне отчетливо, он вдруг впервые смог разглядеть его, и оказалось, что это незначительный и плюгавый человечек, и он, Александр, больше не боится его, он больше не даст себя ему на поругание, не позволит глумиться над собой, не даст себя запугать.
