Всадники, скакавшие за Лизой, продолжали двигаться в прежнем темпе, и через несколько секунд вся плотно сбитая группа достигла финиша.
К счастью, Лиза приземлилась удачно: сбоку от скаковой дорожки. Ни одна лошадь, шедшая следом, не задела ее. Очнувшись от удара, девушка услышала, как по дорожке ипподрома к ней бегут люди. Она с трудом подняла голову и даже улыбнулась через силу: очень уж уморительной показалась ей эта картина. Процессию возглавлял тренер Анатолий Иванович. Он бежал с судейским флажком в руке и развевающимися на ветру редкими прядями, обычно аккуратными «переплюйчиками» зачесанными под кепку. За ним едва поспевал кругленький фельдшер из медпункта в куцем белом халате. Замыкал забег Федор, высоко, словно страус, поднимавший на бегу длинные ноги.
— Ну, Рябинина, считай, кубок за самое эффектное падение у тебя в руках! — проворчал Анатолий Иванович и склонился над всадницей. Он осторожно потрогал ее голову, озабоченно ощупал руки-ноги, облегченно вздохнул и помог девушке подняться.
Фельдшер вслед за ним взглянул на порозовевшую Лизу, проворчал, что его помощь, к счастью, не понадобится, и отошел в сторону.
И тут Лиза оказалась в полной власти Федора. Решительно отодвинув двух спутников, он распахнул ей навстречу свои широкие объятия. Парень шептал, что все позади, что не надо плакать, она все равно лучшая. Самая лучшая девушка не только на этом ипподроме, но и во всей Москве и области. Однако Лиза едва слушала его. Она стояла посреди беговой дорожки, в конце которой чествовали победителя, и размазывала слезы по грязным щекам. Федор нежно отряхнул от песка все хорошенькие округлости девушки: и аккуратную попку, и маленькие упругие грудки, затем извлек из кармана маскировочных штанов огромный клетчатый носовой платок и заставил ее высморкаться. Потом вновь попытался хоть как-то справиться с соленым водопадом, заливавшим лицо Лизы. Это удалось плохо, вернее, не удалось совсем. Слезы текли по щекам девушки потоком, мешались с пылью, образуя на лице Лизы черные полосы, как у солдата спецназа.
Лиза ревела не столько от боли, сколько от обиды. Победа была уже в руках — и на тебе… Она словно плюхнулась в грязь с пьедестала, и теперь казалось, что все кончено. Назавтра в ветеринарной академии только и будет разговоров о ее падении с лошади. Может, даже новые анекдоты и любительские фотки в их электронном журнале «Ветврач» появятся. Тем более что все окончилось благополучно и можно шутить и стебаться над человеком без зазрения совести. Лиза сейчас все на свете отдала бы, чтобы проскакать дистанцию снова, но увы… Она вспомнила каламбур Лели: «В искусстве, как и в спорте, всегда есть первые и последние, но я никогда не буду на месте последних»… Но то — Леля… Она и вправду никогда не проигрывала, ее удивительная старшая сестра. Ни в искусстве, ни в любви. Как сходил с ума от любви к ней тот поляк-дирижер пару лет назад! А как безоглядно растворился в любви к ней Антон, позабыв о приличиях и друзьях детства. А она, Лиза, опять пришла к финишу последней. Во всех смыслах. В спорте никакие «если бы» и «могла бы» не считаются. По крикам на финише она поняла, что победил Сашка Фомин. Обскакал-таки, скотина! Вот тебе и списанный рыжий буденновец, вот тебе и его конь, «туповатый, но честный служака»! А ее умная, стремительная и трепетная Красотка сейчас стояла рядом и как ни в чем не бывало косила на всадницу хитрым влажным глазом. Впрочем, у всадницы глаза были и вовсе на мокром месте.
