Вы мне, может, скажете: а я что, куда смотрела? Что ж, осудите, если можете, а только, как увидела его с Натальей, сердцем поняла — пара они. На всю жизнь. И вмешиваться не стала, хоть и многие тут не согласны со мной. Говорят: была бы она хоть человеком путным, а то ведь и работает спустя рукава. И это верно. А только отказаться от человека куда как просто. Я в другое верю: настоящий она человек и работать будет лучше многих, время ей только нужно. И веру в себя. Порастеряла она ее в трудные-то годы.
Нина Ильинична замолчала. Рядом со мной стоял совсем другой человек. Просто женщина. Умная и хорошая. Только теперь я вдруг увидела лучики морщинок возле глаз и рта. Горькую память о нелегко прожитых годах. И уже не удивилась тому, что она сказала.
Мы уселись на пустом ящике в стороне от заводской толчеи. Рядом с нами, как сытый удав, свернулся выключенный рыбонасос. На его кольчатом теле сидели чайки.
— Нина Ильинична, вы меня простите, но раз уж разговор на такую тему… Почему же этот Андрей Иванович просто не женится на Наталье?
Она пожала плечами:
— Просто… Не очень-то просто. В книгах такие вещи легче получаются. Там герои сильные, не только дела — людей не боятся. А в жизни куда сложнее: бури человек не испугается, а перед сплетней отступит. Так и Андрей Иванович, В деле он человек смелый, а в жизни… Далось ему то, что про нее до их знакомства всякое говорили. И никак не может через это перешагнуть. Говорила я с ним — не помогает. Да и не поможет — сам он должен все понять. Ну и она. Чувствует это и так иной раз отрежет! Гордая ведь она, Наталья, милостыня ей не нужна. Так все и тянется.
Мы опять помолчали. По нашим лицам промчалась стремительная тень — на мачту сейнера невдалеке от нас сел орлан. Чайки сейчас же взвились, шарахнулись кто куда. А он и не посмотрел в их сторону, уверенный в себе хозяин жизни.
…Возвращалась я с рыбозавода одна. Было жарко. Выцветшее, как стираный лоскут, море чуть шевелило гальку у берега. Между камней розовели мелкие раковины. Я подобрала несколько штук. Но они быстро высохли и, как цветы, увяли на солнце. Песок устилали водоросли. На концах их растрепанных коричневых листьев были крошечные пузырьки с воздухом. Они сухо трещали под ногами. Надо мной на краю обрыва повисли дома поселка. Они словно с любопытством смотрели вниз — на море и далекие причалы рыбозавода.
На, ровном, вылизанном морем пляже играли дети, расчертив песок на кривые квадраты — «классики». Только эта игра была какой-то особенно сложной. Ребята прыгали и через один, и через два «классика», и даже как-то боком.
