— Скоро! А сегодня что?
— Сегодня начало этого знания.
В «итээр» вернулись молча, промокнув до нитки. Там уже, тоже молча, разжигал печурку Лева. Семен Васильевич по-стариковски аккуратно и медленно развешивал над печуркой мокрую одежду. Он далеко еще не стар, но в этом человеке все приглушено. Он словно погас, так и не успев разгореться.
О собрании не говорили. Словно и не было его. Видимо, и правда, здесь это в порядке вещей.
Лева подтащил к печке два чурбана.
— Милые дамы, прошу занять места! Для вас — только в партере!
Дамы — это мы с Женей. Звучит это забавно. В домике два этажа нар и единственный общий стол. Все мы ходим в одинаковых шароварах и ковбойках, спим на соседних нарах, едим за одним столом. Шестеро мужчин и две женщины, забывшие о всех привилегиях «слабого пола». Единственная память об этом — пестренькая ситцевая занавеска у нашей с Женей постели. Обычно Лева называет ее «пережитком капитализма», но сегодня ему хочется быть рыцарем.
Мы с Женей торжественно заняли «места в партере» — у дверцы печурки. А дождь все хлещет и хлещет о крышу…
Я никогда раньше не задумывалась над тем, как разъединяет людей слово «плата». Мы инстинктивно стараемся оплатить все: и то, что оплачивать нужно, и то, чего оплатить невозможно.
Как часто сын, высылая матери деньги, считает, что этим он оплачивает все, что она ему дала.
Ты тоже уверен, что совесть твоя спокойна, — ты с лихвой оплатил все. Но чувство не выльешь в тупое благополучие мебели. Спора нет, оно терпеливый кредитор, но рано или поздно всегда предъявляет векселя к оплате, и как тяжело старику выплачивать просроченный долг!
Люди, у которых я живу, тоже не принадлежат к числу тех, с кем легко рассчитаться. Они приняли меня просто и радушно — как дорогого человека, который уезжал и вернулся. А чем отплачу им я? Ведь денег они не возьмут, и не ими расплачиваются за доброту.
Нечаянно заметила простую вещь — в домике, где я живу, никто не умеет стряпать. Не зря же его зовут «итээром». Публика здесь хоть и не очень интеллигентная, но зато в полную меру этого слова безалаберная. И вот сегодня решила посмотреть, что получится у меня.
Еще рано. За открытой дверью курится земля. Дождя нет. Сопки нежатся на солнце, подставляя лучам лысые бока. Отряхиваются от дождя лиственницы. Речка деловито ворочает камни у самого порога. Флаги тоже встрепенулись и уже дразнят друг друга затейливой разноголосицей красок.
Все ушли. Кто на смену, кто в лес за ягодами. Грибов искать не нужно — достаточно сойти с крыльца. Рыжие маслята кучами лезут из мха, пихают, жмут друг друга. Их столько, что новым не хватает места.
