Настенька послушно кивнула, заговорила о чем-то незначительном. Потом вдруг нахмурилась, сдвинув тонкие бровки.
— Нет, вы только подумайте: как можно оставлять ребенка такой женщине! Я бы таких, как эта Наталья, в двадцать четыре часа из поселка выселяла! Она в заключении была, понимаете? Воображаю, что ее Иринка видит дома! А потом со школы спрашивают: почему плохо воспитывали?
Лицо ее неуловимо изменилось. И вдруг я увидела не сегодняшнюю Настеньку, а завтрашнюю Настасью Михайловну, сухую, бесконечно убежденную в собственной правоте.
— Представляете: задала я ребятам изложение на свободную тему, все написали — кто про лето, кто про пионерлагерь, а эта… Написала: «Хочу, чтобы Андрей Иванович стал моим папой, он про море все знает, и с ним интересно…» А он их сосед, и девушка у него есть. Мать, что ли, ее подучила? Иринка вообще очень трудный ребенок. Вечно у нее фантазии — то в море, видите ли, ее тянет, то еще куда. А тут еще эта история… Просто ума не приложу, что тут можно сделать…
Настенька сердито-громко отхлебнула чай. Губы у нее были нежные. Острые ребячьи непримиримые локти.
Вокруг был все тот же медленно гаснущий летний день. Чуть вздрагивали поседевшие от пыли листья ольховника, бродил по клумбе белый цыпленок с чернильным пятном на спине. Жестяным голосом орал испорченный репродуктор на крыше клуба. И все-таки что-то изменилось. Исчезло безразличное однообразие незнакомого места. В который уж раз в жизни я почувствовала — рядом чужая беда.
Мимо нас уже два раза прошла молодая женщина удивительно легким шагом. Точно плыла над землей.
— Кто это? — спросила я.
— Да она — Наталья Смехова! Мать этой девочки. Вы ее не слушайте: она такой умеет прикинуться обиженной — не хочешь, так пожалеешь. Нет, я бы таких вон гнала, вот и все!
У Настеньки щеки разгорелись от гнева. Она была искренна в своем чувстве. Я подумала, что она очень хорошенькая девушка. И очки ее нисколько не портят.
— А вы хорошенькая…
— Что? — Глаза у Настеньки изумленно раскрылись, — Это вы… к чему?
— Да к тому, что жить вы будете легко и просто — таким, как вы, всегда везет…
— Ну знаете! С вами серьезно говорят, а вы…
Настенька сердито встала и пошла к дому. Да оно и пора было — солнце уже коснулось иззубренного, как старый нож, края сопки. Через несколько минут придет ночь. Летняя ночь без вечера. Мне не хотелось идти домой, и я осталась в садике.
С моря потянулись белые полосы тумана, а с ними — холод. Колыма не знает жарких ночей.
