— Боже правый, я никогда не думала, что доживу до дня, когда ваши эмоции проявятся так неприкрыто!
У Франчески появилось ощущение, как будто ей запустили камнем под ложечку, но она взяла себя в руки. Спокойным голосом она произнесла:
— Можете сообщить Катарин Темпест, что я не испытываю желания когда-либо ее видеть. Мне ей нечего сказать.
— Это не мое дело. Я согласилась помочь, не вникая в мотивы Катарин. — Эстел закинула ногу на ногу и, развалившись в кресле, изучающим взглядом уставилась на Франческу. Она удивленно покачала головой: — Вы поражаете меня, Франческа. Почему бы вам хотя бы раз в жизни не спуститься со своего пьедестала? Кто старое помянет, тому глаз вон! Все мы стали старше и поумнели. Я думаю, что из всех людей Катарин именно от вас ожидает понимания.
— Понимания? — выдохнула Франческа и в ее голосе прозвучал скептицизм. — После всего, что она сделала мне?! Я отказываюсь продолжать этот бессмысленный разговор. Буду очень признательна, если вы покинете мой дом. Боюсь, что вы не только засиделись, но и злоупотребили моим гостеприимством.
Эстел примирительно пожала плечами. Не могла же она отказать себе в последней попытке уладить ситуацию.
— Она просто хочет восстановить дружеские отношения. Со всеми. Поэтому она и попросила меня обратиться к вам. Будьте же великодушны, смените гнев на милость.
— Я не сделаю этого. Никогда! Остальные могут поступить так, как сочтут нужным, но я встречаться с ней не буду. — Лицо Франчески побледнело, а глаза продолжали метать молнии. — Я не хочу иметь ничего общего с этой женщиной. Меня удивляете вы, Эстел. Почему вы позволяете ей так использовать себя?
— Использовать меня?! Опомнитесь, это же просто смешно. Если когда-либо она и использовала кого-то, так это вас! — Эстел пожалела об этих словах в тот же момент, когда они слетели с ее губ. Катарин предупреждала ее, чтобы она контролировала свою неприязнь по отношению к Франческе и не наносила ей оскорблений. Эта фраза сорвалась у нее в пылу эмоций.
Мертвенная бледность покрыла лицо Франчески, взгляд холодных глаз застыл. Она медленно кивнула.
— Вы совершенно правы, Эстел. И я не позволю использовать себя снова. Никогда. — В ее голосе была такая ледяная решимость, что журналистка «вросла» в свое кресло. — Я провожу вас, — продолжила она тем же холодным тоном.
Франческа встала и, не глядя на Эстел, пошла к двери. Открыв ее, Франческа отошла в сторону и произнесла:
— Прошу вас, уходите.
