Она захохотала так, что даже у хладнокровного Тауберга по спине побежали мурашки.
— Ну, красавица моя, молись, — зловеще произнесла Манасеина, и в руках у нее вдруг блеснул тонкий стилет.
Все четверо, не сговариваясь, бросились вперед, и первым достиг зловещей старухи Самарцев. Но та с неожиданно дикой силой оттолкнула его прочь. Пролетев сажени две, он ударился головой о стену и затих. Манасеина отбивалась от трех крепких мужчин еще какое-то время, рыча зверем и осыпая их проклятиями. Она умудрилась полоснуть стилетом по кафтану Болховского и прокусить руку Таубергу едва не до кости. Наконец ее повалили на пол, связали и заткнули рот кляпом из цветастой шали, дабы не слышать ее страшных ругательств.
— А и здорова же у тебя, Адонис, тетушка! — пробурчал Тауберг.
— Так сумасшедшая же, — констатировал Болховской. — У них у всех чем меньше ума, тем больше силы.
— До сих пор понять не могу... — потрясенно прошептал Сергей с болью взглянув на Варвару Апрониановну. — Тетушка... до смертоубийства дошла. Как ты, милая? — спросил он, с тревогой взглянув в любимые глаза.
— Как обычно, — нашла в себе силы ответить ему шуткой Полина и тряхнула головой. — Не в первый раз!
— Теперь уже в последний, — пообещал ей Сергей. — Но как ты сюда попала?
— Не сердись, — умоляюще взглянула на него Полина. —
Онаподошла ко мне на маскараде и шепнула, что у нее для меня поручение, будто бы от тебя и ты велишь мне ехать с ней, потому что все прояснилось...
— Да вот теперь все прояснилось...
— Я не хотел, — раздался вдруг голос Самарцева. Держась рукой за разбитую голову, он сидел на полу, облокотившись спиной о стену.
— Что, бес попутал? — резко обернулся в его сторону Всеволожский. — Или дядюшкино наследство? Испугался, что оно достанется не тебе? Сообщников себе нашел, больную женщину в эту мерзость втянул...
— Я же не... решился тогда в лесу...
— Премного благодарны, — отвесил Сергей поклон Самарцеву. — Да не поспей мы с Никитой вовремя, небось не дрогнула бы рука.
— Сережа, мне тогда тоже показалось... — начала было Полина, но Сергей не дал ей договорить:
— А княжна Долгорукая? Отравленный кофей? Ты забыла? А черная карета на Малой Бронной?! Ты спаслась тогда чудом!
— Манасеина... Она вышла из-под контроля, — хрипло произнес Самарцев.
— Это ты вышел из-под контроля, — резко обернулся к нему Сергей. — Из-под контроля чести дворянина и офицера.
— Такую мразь и к барьеру-то совестно ставить. Дать бы в морду тебе, гад, — сказал, поднимаясь с пола Болховской, — да руки марать неохота...
