— Сергей Михайлович! Оставьте, это я во всем виновата, — появилась в дверях гостиной Полина. — Я упросила Варвару Апрониановну помочь мне.
— И куда ты хотела бежать? — обернулся к ней Всеволожский.
— В монастырь.
— В монастырь? — уставился на нее Сергей, и в голове его вспыхнули воспоминания о прошедшей ночи. — В монастырь идут по убеждениям, а не по взбалмошным, сиюминутным хотениям. И думают о других, а не только о себе.
— Я и думала о других...
— Тогда ты должна была подумать о Лизе, о всех нас, ведь я... мы, — он запнулся, — успели полюбить вас...
Полина подняла на него наполненные слезами глаза. Сергей подошел к ней, взял тоненькие пальчики в свои ладони.
— Я понимаю, вам тяжело. Но в нашей жизни стоит только подумать о поражении, и, считай, ты уже проиграл. Но мы-то обязательно победим.
Полина всхлипнула и уткнулась лбом в его крепкое плечо. В креслах, уронив голову на грудь, зарыдала в голос Варвара Апрониановна.
Сегодня в доме легли рано. То ли дневные слезы, облегчившие душу, подвигли к раннему сну, то ли долгий вечер после короткого хмурого дня отправил обитателей дома раньше обычного в объятия Морфея, — только в десять вечера все уже отправились по своим спальням. Даже Сергей, выжидая время, чуть-чуть подремал в своем кабинете. В четверть одиннадцатого он бесшумно прошел в спальню раненого. Назарьев ждал его. Сергей присел в кресла подле постели.
— Я вам обязан жизнью, князь, — обратился к нему раненый. — Посему то, что могу сказать вам — я скажу.
— Почему Полину Львовну хотят убить? — повторил Полинин вопрос Всеволожский.
— Не знаю, — ответил Назарьев.
— А кто, тоже не знаете?
— Очевидно, это человек, близкий вашей семье. И у него есть помощники, по крайней мере были.
— Это ваш человек вытащил Полину Львовну на Тверском бульваре из-под колес кареты?
— Мой. Его звали Василий.
— Почему он следил за ней?
— У нас было такое поручение.
— А охранять ее — тоже вам поручили? Кто?
— Понимаете, некий очень опытный и умный человек организовал в Петербурге что-то вроде сыскного агентства, частного конечно. Зовут его Осип Францевич...
— Штальбаум? — перебил его Сергей.
— Вы его знаете? — удивился Назарьев.
— Несомненно. Это один из лучших знатоков юриспруденции в столице, если не во всей России.
— Так вот именно Осип Францевич поручил мне и двоим моим товарищам, упокой Господь их души, найти некую Сеславину, которая приходится внучкой одному большому человеку, имени которого он нам, конечно, не говорил. Сказал только, что человек сей смертельно болен и желает распорядиться своим наследством по совести. Он просил господина Штальбаума найти эту внучку и составить о ней мнение: каковы ее характер, поведение, манеры, словом, если все ладно, он отпишет ей в духовной свое состояние. Мы сыскали наследницу, а потом и охраняли, ибо ей грозила явная опасность. — Назарьев сглотнул и перевел дух. — Вот, собственно, и все.
