Но вот мысли его от усиленной работы начинают мешаться. Перед глазамиего от беспрерывного коловратного движения показываются зеленые круги; белая колокольня, стоящая перед барским домом, начинает словноподплясывать; дворовая баба, проходящая по двору, словно не идет, а наодном месте пошатывается, и что-то у ней под фартуком, что-то у ней подфартуком…
– Есть, что ли, мне хочется? – спрашивает сам себя Кондратий Трифонычи с злобою замечает, что часовая стрелка показывает только десять.
– А ведь у ней под фартуком что-то есть, – продолжает он, но не даетсвоим предположениям дальнейшего развития, а только прибавляет: – Ладно!
Надоело ходить, надоело мыслить… Кондратий Трифоныч садится на дивани примечает, что пыль со стола не сметена. В былое время, то есть до" антагонизма", он вскипел бы при виде такого беспорядка, он кликнул быВаньку и тут же задал бы ему трепку. Теперь этот беспорядок приносит емуболее удовольствия, нежели огорчения, ибо он видит в нем улику.
– Ванька! – кричит Кондратий Трифоныч, и в голосе его слышится ужеторжество победы, – это что?
– Стол-с, – отвечает Ванька с самым невозмутимым хладнокровием.
– А на столе что?
– Пыль-с.
– Ну?
Ванька молчит.
– Ладно! – говорит Кондратий Трифоныч и через минуту имеетудовольствие слышать, как Ванька хихикает с кем-то в передней.
Кондратий Трифоныч снова предается мечтаниям. Он мечтает о том, какбыло бы хорошо, если бы он был живописцем; тогда бы он срисовал бынахальную Ванькину рожу в тот момент, когда он отвечает: "Пыль-с", – ипредставил бы эту картинку становому. Но с другой стороны, где жеручательство, что становой не примет этой картинки за вымышленноепроизведение собственной его, Кондратия Трифоныча, фантазии? где свидетели, которые подтверждали бы, что Ванька, отвечая: «Пыль-с», имел именно такое, а не иное выражение лица?
– О, черт побери! Эти приказные вечно с своими канцелярскимизакавычками! – восклицает Кондратий Трифоныч и начинает выискивать мечтанийболее практических.
Он мечтает о том, как было бы хорошо, если бы становой вдруг в этусамую минуту вырос из земли, так чтоб Ванька не опомнился и никак не успелстереть пыль со стола. Представляет он себе изумленную, ополоумевшую мордуВаньки и невольно и сладко хихикает.
– "Пыль-с", – дразнит он Ваньку, почти подплясывая на месте.
– Это что? – грозно спрашивает Ваньку воображаемый становой.
– "Пыль-с", – опять дразнится Кондратий Трифоныч и опять подплясываетна месте.
