Я любил его искусство и любил его жизнь, от которой, как аромат, поднималось его прекрасное искусство.
Я видел, как в жизни его зарождались те образы, которыми он потом чаровал на сцене.
И любовался этим процессом.
Я любил его, как артиста, как человека, как тип.
Отчего никто не напишет нашей, русской, «Богемы»?
Ведь, написал же «Лес» Островский!
Что за чудо его Несчастливцев, что за прелесть Аркашка!
Если бы талант романиста!
Вы ходили бы несколько дней влюблёнными в моих Мими. Каких Родольфов я бы вам показал. Вы хохотали бы и плакали над моими философами.
Что за прелесть русская богема!
Что за смешная и трогательная прелесть!
Какой представитель «богемы» был этот человек, «просадивший» огромное состояние, получавший огромные доходы и живший в ожидании зимнего сезона… в Киево-Печерской лавре!
– Да как же тебя туда занесло?
– А, понимаешь, дёшево. Номер, – положения нет. Сколько в кружку положишь, столько и хорошо. Столовая для богомольцев.
– Это что ж? Странноприимный дом?
– Зачем? Для привилегированных! За плату. Каша – семь копеек! По скоромным дням – даже с коровьим маслом. Борщ постный с грибами, с маслинами – 12 копеек. И превкусный! На полтинник в день живёшь, – князьям равен. Одно плохо: каждое утро в четыре часа к заутрене будят!
Получая тысячи в год, он редко-редко видел в кармане 25 рублей.
С десятью считал себя богачом, а к людям, у которых было 100 рублей, – относился с нескрываемой завистью.
– Богач! Я У него, брат, сто целковых видел!
Бедный Коля!
Если вы хотите Николая Петровича «всего», – вот он вам весь.
Коршевская труппа собралась в «поездку» с Пасхи. Распорядителем – самый хозяйственный человек – Н. Н. Соловцов.
В понедельник на первой неделе Н. Н. передал Рощину пятьсот рублей:
– Вот. На эти деньги ты должен и билет до Киева купить и багаж отправить. Сможешь пост прожить?
– Ну, ещё бы!
– Помни, Николай. Больше нет! В четверг на Страстной выезжаем. Чтобы хватило!
– Кому ты говоришь?!
Четверг на страстной.
Собираются на курский вокзал.
Рощин здесь. За столом, ест битки в сметане. Около вещи.
– Ты что же багаж не сдаёшь?
– Вот тебе я, вот мой багаж. Нужен я тебе, – бери билет и вези. Не нужен, – оставь здесь.
Соловцов за голову схватился.
– Как тебе, Николай, не стыдно?! Что ты со мной делаешь?!
