Теоретически, нынешние успехи в покорении времени и пространства могли бы предоставить возможность нескольким доблестным космонавтам облететь все планеты в пределах нашей солнечной системы, или — что еще менее вероятно — даже добраться до одной из ближайших звезд, отделенных от нас расстоянием в четыре или пять световых лет. Допустим, что оба таких полета находятся в рамках пусть не биологической, но хотя бы механической возможности. Но даже если эти космические подвиги увенчаются чудесным успехом, все-таки они — ничто в сравнении с тем углублением сознания и расширением осмысленности, к которому привела история существования одного-единственного первобытного племени.
Кометы перемещаются с такой скоростью, какой человек только может надеяться когда-либо достичь, и совершают более длительные полеты; однако их бесконечные странствия сквозь космические просторы не приносят никаких перемен, кроме изменений в распределении энергии. Самые отважные космические исследования человека окажутся гораздо ближе к ограниченным возможностям кометы, нежели к его собственному историческому развитию; между тем, его наиболее ранние попытки исследовать самого себя, заложившие основы для любого рода истолкований с помощью символов — и прежде всего, для языка, — и поныне остаются неистощимыми. Более того, именно эти внутренние исследования, которые восходят еще к моменту отделения человека от животного, помогли расширить все измерения бытия и увенчать голое существование смыслом. В этом определенном отношении человеческая история во всей ее целостности, путь, проделанный человеком с целью самопознания, в настоящий момент является вершинным достижением космической эволюции.
Теперь у нас имеются основания подозревать, что прорыв, связанный с зарождением сознания мог произойти более чем в одном месте во вселенной, а быть может, и сразу во многих, так что появились существа, которые могли раскрыть в себе какие-то еще возможности или лучше, чем человек, справиться с теми задержаниями, извращениями и абсурдными обстоятельствами, которыми всегда пестрила человеческая история и которые теперь, с расширением возможностей человека, ставят под серьезную угрозу его будущее. Но пусть даже органическая жизнь и наделенные чувствами создания где-то и существуют, хотя, цивилизации, подобные человеческой, вряд ли явление массовое — это все равно не умаляет того факта, что достижения человека в области сформированной его разумом культуры остаются бесконечно важнее, чем его нынешние успехи в покорении природных сил или все его мыслимые космические полеты. Такой подвиг техники, как преодоление гравитационного поля земли, тривиален в сравнении с подвигом человека, сумевшего оторваться от грубой бессознательности материи и от замкнутого круга органической жизни.
