– Братцы! Товарищи! Господа! Что хотите, со мной делайте, а знамени и денежного ящика не трогайте!
– Э, слушай его! Валяй, ребята! Часовой, отойди!
Но тут фельдфебель Скуратов начальственно крикнул:
– Смирно, товарищи! Полковой командир дело говорит. Не трогать знамени и денежного ящика. Дайте полковому командиру сказать, что хочет.
Полковой командир приободрился и сказал:
– Ребята! Вы заявите свои требования, я их все добросовестно разберу, а дело сегодняшнее мы замнем.
Солдаты наперебой стали говорить о найденных в овраге письмах и денежных переводах, о незаконных работах для офицерского состава, которые заставляют делать солдат.
– Ребята, вы все сразу говорите и очень далеко стоите. Подойдите ближе!
– А, сукин сын, заметить хочет тех, кто говорит! К черту его! Раздались пьяные голоса:
– Идем офицерское собрание разнесем!
В это время – были уже сумерки – воротился из города Сучков. Солдаты кинулись к нему. Он развел руками и покачал головой.
– Ай-ай-ай! Что же делать теперь?
Сказали ему, что часть солдат пошла громить офицерское собрание. Он побежал к ним, остановил. Повел всех в рощу за лагерем «вырабатывать требования». Поздно ночью солдаты мирно разошлись по палаткам. Сучков задумчиво шел со Скуратовым домой.
– Да… Как теперь эту кашу расхлебывать!
Около палаток к Сучкову в темноте подошел вестовой.
– Сучков, иди скорей, тебя к себе капитан Тиунов зовет. Велит, чтоб сейчас же пришел.
– Что я ему? Почему я должен к нему являться?
Однако пошел.
Капитан Тиунов, на днях только вышедший из госпиталя, исхудавший, сидел на табуретке перед бараком и курил.
– Это ты, Сучков? Здравствуй!
– Здравия желаю!
– Пойдем в барак.
Вошли.
– Садись.
– Я, ваше высокоблагородие, постою.
– Садись, говорят тебе.
Сучков сел. С минуту молчали. Наконец Тиунов заговорил:
– Вот. Еще раз встретились с тобой. Теперь, может, уж в последний раз. – Помолчал. Потом нагнулся к Сучкову и шепотом спросил: – Что ты такое сделал, сукин сын?
– Что я такое сделал?
– Что сегодня было, это твоих рук дело.
– Меня тут даже не было, я в город ездил.
– Все равно, это все ты… Ты жид?
– Никак нет.
– Может, поляк?
– Никак нет.
– Ну, может, в роду у тебя поляки были?
– Этого знать не могу, – с усмешкой ответил Сучков. – Тогда не жил.
– Та-ак, та-ак… – задыхаясь, произнес Тиунов. Вдруг взял со стола замок, подошел, привесил к двери и запер на ключ.
Сучков подумал: «Бить, что ли, будет? Ну, это еще посмотрим, кто кого! Как бы ему самому не было большого полому!»
