«Сочиняет», — немедленно подумала Майка. Той весной все пели про Симу, из-за которой бывает невыносимая жизнь, но нелепая недозайчиха вряд ли годилась в песенные героини.
— Хорошо, я буду вам «тетя Сима», — на свой лад истолковала молчание девочки лесная обитательница. — У нас все-таки есть небольшая разница в возрасте. Вы маленькая еще.
«Да, разница очень большая», — подумала Майка и, наконец, вспомнила, где видела похожих существ.
Конечно! По телевизору. Сима была похожа на кенгуру.
«Я буду называть ее кенгуровая тетя», — решила про себя девочка.
Майка не могла считать недозайчиху прекрасной Симой, но если той уж так хочется быть тетей — пускай будет. Заблуждения нужно уважать. По крайней мере, до той поры, пока они выносимы.
Если бы девочка увидела Симу чуть пораньше, ну, например, еще в апреле, то она б непременно рассмеялась. А вот в мае уже не могла.
А все из-за портрета.
В бабкиной квартире Майка давно приметила занятный портрет. Он стоял за стеклом, в серванте, между хрустальными фужерами. На той, не очень большой картинке в раме из облезлого золота, лысый человек с бородкой и в костюме возвышался над толпой и тыкал одной рукой куда-то налево от Майки (а от себя, выходит, направо), а другой держался за жилет. Называлось произведение «Всё путём, товарищи». Товарищ в костюме был такой сладкий и гладкий, что не смеяться было невозможно, а бабка глядела на него, будто бородач этот — её Вечная Любовь.
Она подходила к серванту вплотную, наклонялась к портрету и смотрела, смотрела, смотрела, словно совета спрашивала, а толстенные очки запотевали от силы бабкиного чувства. Смех, да и только.
Майка однажды высмеяла бабку. Приставив к глазам, сложенные колечками пальцы, она показала маме, как пожилая учительница влюбленно глядит на портрет:
— Мам, ну неужели ты не видишь, ведь похоже?! — спрашивала Майка маму, едва не визжа от веселости.
Сама Майка, изображая пальцами массивные очки, препотешно чувствовала себя в этой чепухе.
Но мама комического дара дочери не оценила.
— Я вижу только невоспитанную гадкую девчонку, которая насмехается над старым человеком, — мама поглядела на Майку так, что та, моментально присмирев, даже вытянула руки по швам. — Разве можно смеяться над старыми? — спросила Майку мама. — Смешно ей, — мама негодовала. — Чужой человек занимается с тобой совершенно бесплатно. Заботится о твоих манерах, думает о будущем твоем, а ты? Чем ты ей платишь?
