! Сколько разных «влиятельных» жило в период Пушкина? Но он один стоил их всех! Так почему бы?.. – он сам испугался последующей мысли, но все-таки решился допустить саму возможность этого. – Да, да, не исключено, что когда-нибудь нашу эру назовут эрой Максима Пантелеева!»
Он выпил еще. Табачный дым вдруг превратился в млечный путь, по которому он плыл с необыкновенной Юлией. И про нее скажут: «Она была спутницей жизни самого…»
– Все так и будет!.. Обязательно будет! – запищали тоненькие голоса, которые постепенно крепли и крепли. Максим вновь услышал оркестр иного измерения. Он играл знакомую музыку. Подскочив к окну, Максим увидел тех же самых музыкантов и дирижера.
– Привет! – заорал Максим, не боясь оглушить шумом спящих соседей. Плевать на них. И на всех остальных тоже. Гению требуется порезвиться.
Дирижер приподнял палочку, и зазвучал зажигательный марш. Максим вернулся в комнату, хотел сплясать под него, но вдруг… увидел Ягайло. Высушенная морщинистая кожа и белые, как лунь, волосы опять делали его глубоким стариком. Но ведь он уже объяснял, что быстро стареет в мире греха.
На сей раз Максим не испугался. Он галантно поклонился:
– Привет, старче, давненько не виделись. Опять по мою душу?
– По чью же еще.
– Коньячка не желаешь? – Максим решил, что у него нет больше никакого резона обращаться к Ягайло на «вы».
– Что ты, дружок! В моем возрасте да при моих болезнях – коньяк?
– А я выпью еще! Никогда не чувствовал себя так хорошо. Знаешь, почему? Я вошел в ранее запретную для меня комнату.
– Таки вошел? – удивился Ягайло.
– У меня все есть: слава, деньги, женщины! Интервью, презентации. Скоро будут по «Колобку» фильм снимать. Блеск!.. Только иногда перед глазами возникают какие-то монстры с собачьими мордами.
– Это естественно.
– Что значит естественно?
– Не много ли пьешь?
– Что еще делать?
– А твои мечты о том, чтобы стать воином Света, познакомиться с чудесами иных измерений позабыты?
– Все это после.
– Когда после? В четверг после дождичка?
– Перестань меня пытать вопросами. На сегодняшний день я свободный человек и не отчитываюсь ни перед кем. У меня появилась сказка, которая кормит… Понимаю, авторство сомнительно. Но так можно поставить под сомнение, например, авторство Ершова, Шолохова и еще многих. Или давай спросим себя: какого черта Алексей Толстой или Волков сказочно разжирели на фактических переводах «Золотого ключика» и «Волшебника изумрудного города»? Старче, ты прекрасно понимаешь, что создать и перевести – это две большие разницы.
