– Нет, не очень.
– Ну, сколько? Неделю, две?
Татье стало стыдно говорить, что она не видела Крюка всего несколько часов. Но не рассказывать же Натке через коммуникатор все подробности: о старьевщике, табличке, пожаре, блокировке кода Игоря.
– Неделю, – сказала она с запинкой, боясь даже подумать о том, во что может вылиться эта ложь. Ей уже не хотелось, чтобы брат подруги занялся поисками, и сама идея вызывать Наташу ночью представлялась теперь несусветной глупостью.
– А в полицию ты обращалась?
– Нет, – раздраженно обронила Татья. – Дело в том, что он женат, и я не хочу, чтобы кто-то узнал…
– Ты связалась с женатым?! – подруга выпучила глаза, став похожей на обвитую зелеными водорослями рыбу.
– Ну… не так, чтобы серьезно…
– Нам нужно встретиться и поговорить, – безапелляционно заявила Натка. – У брата сейчас какая-то задница на работе, но я заставлю его помочь нам, только тебе нужно сообщить побольше сведений о своем женатике.
Татья подумала, что возможно, это единственный способ найти Крюка, и кивнула.
– Отлично, – продолжала Натка. – Ты еще учишься? Когда освободишься?
– После четырех. Где встретимся?
– Приезжай ко мне. Только я дома буду не раньше девяти.
«И зачем было спрашивать, во сколько я освобожусь?» – раздраженно подумала Татья.
– Хорошо, – ответила она.
Из соседней комнаты раздался голос матери:
– Танька, это ты ночью болтаешь?
Бросив взгляд на дверь, она скороговоркой сказала:
– Я не могу долго говорить. Завтра вечером приеду к тебе. К девяти.
И завершила вызов.
***
На следующий день Крюк не появился на лекции. Студенты как-то сразу решили, что он модифицирует руку. Татья представления не имела, откуда возникла такая утка, но все на полном серьезе спорили, в какую клинику он лег на операцию. Минут через пятнадцать появилась голограмма с остроносой мордочкой методистки кафедры. Она известила, что сегодняшняя лекция отменяется по причине внезапного отъезда Игоря Натановича. Также единодушно, как пришли к выводу о модификации, все сразу озлобились на Крюка, будто он в чем-то их предал.
– Ну, теперь он станет таким, как все, – доносилось с разных сторон, и ребята расходились с кислым минами. Татья двинулась вслед за группой.
Проходя мимо кафедры лингвистики, она остановилась. Дверь была приоткрыта, из кабинета на пол падал свет. Весь день из головы не выходила голограмма, где на столе Крюка лежал снимок таблички. Голограмма свежая, значит, есть шанс, что снимок до сих пор там. Татье хотелось увидеть его воочию, чтобы убедиться, что табличка – не выдумка.
