«Что-то вроде секты…»
Секты, которая не блистает, но у всех на слуху. Точнее: впереди планеты всей.
Нужно будет разузнать о ней.
Натан набирает название газеты в строке поиска и обнаруживает, что здесь публикуются многие авторы, упомянутые Бахией: Карл Фос, Кристофер Фейдом, Шарль Фроман.[17] Просматривая сайт, он с волнением устанавливает, что редколлегия выступает за свободное применение новых технологий с целью преодоления ограниченности человеческого рода, усовершенствования физических и умственных способностей.
Их кредо: «Лучшие умы, лучшие тела, лучшая жизнь».
Лучший из миров.
«Тоска».
Слоган вызывает болезненные ассоциации.
Натан находит кучу информации об этом движении, очевидно, оно на подъеме во всем мире, особенно в развитых странах. Его поддерживают самые разные объединения и личности. Немецкий социолог Карл Ханс, философ-гедонист Алессандро Куарта, который на каждом углу кричит о том, что человек будет освобожден только тогда, когда общество поймет необходимость для прогресса опираться на развитие био- и нанотехнологий без преград и запретов.
«А значит, на управление психическими и генетическими механизмами».
Психи…
Продолжая в том же темпе, Натан находит второй журнал, под названием «Проспект’Нов», чьи создатели, похоже, стоят во главе двух ассоциаций: международного исследовательского института «Проспект’Нов» и региональной «Ваалит», которой руководят ученые СЕРИМЕКСа.
Собравшись углубиться в эту тему, он слышит, как Камилла встает и открывает дверь гостиной.
Беглый взгляд на часы: уже 14.30.
Натан с сожалением покидает письменный стол и отправляется на кухню готовить достойный обед, дабы загладить вину за вчерашние макароны.
Хорошее настроение.
Исследование продвигается быстрее, чем он ожидал.
Бахия права:
«В кои-то веки я нашел что-то стоящее».
БЕРЛИН,
8 октября 1986
Красная комната — просторная.
Примерно четыре метра на семь по моим мысленным подсчетам. Так что не сказать, что я в тесноте, хотя порой и задыхаюсь от атмосферы, царящей здесь днем.
С тех пор, как я стала женщиной, это помещение служит мне спальней, кухней, спортзалом, классом и ванной комнатой — простой таз заменяет раковину и туалет. Я больше не выхожу отсюда. Папа категорически запретил. Спартанская жизнь. Я люблю слово «спартанский». Оно странным образом ассоциируется в моем представлении с бегством, путешествиями, приключениями, когда не страшны никакие расстояния и высоты, с луной и планетами.
И моя комната оторвалась бы от дома и отправилась в полет, отдавшись на волю ветрам и бегу облаков.
