Больше всего потеря контроля тревожит самых глупых и необразованных. Она пугает их, поскольку напоминает конец света, каким рисует его иудео-христианская традиция. Но чем так страшен апокалипсис? Апокалипсис — всего лишь разоблачение и откровение. Он вызывает страх только потому, что тысячелетиями его трактовали неправильно. Это не конец цикла, а его обновление. Не конечная точка пути, а сам путь. Огонь и кровь, которые якобы должны предшествовать ему, не более чем яркие и кровавые метафоры, за которыми стоят железо и молот, необходимые для развития науки. Человек не вызовет наступления апокалипсиса, пользуясь орудиями науки и техники. Он сам стал инструментом этих орудий.
Он хотел бы заплакать, как ребенок, но не может сделать этого без Иезавели. Это открытие ужасает его.
Бог не имеет ко всему этому никакого отношения. Равно как и природные явления. Как Кракатау, Монтань-Пеле, Сан-Франциско, Вальпараисо и Мессина. Как вселенский потоп, наводнения, желтая угроза, ливни, град, нашествия саранчи, атомная бомба или божественная кара. И даже как человек. Апокалипсис — это ода возвращению Ваал-Верифа. Возвращению зверя, который дремлет в каждом из нас. Не зверю саморазрушения, но зверю высвобождения энергии.
Его ужас выливается в непереносимый экстатический гул. Шум множества соединенных друг с другом моторов врывается в его голову и нарастает, а потом становится глухим и еле слышным. Пустота.
Ком-Бабелия не стремится сравняться с Богом, ибо Бога нет. Она инструмент в руках Ваал-Верифа. Он один дал ей такие возможности, предоставив людям свободу действий и используя их. СЕРИМЕКС не заходит слишком далеко. Нет таких ограничений, которые человек не смог бы преодолеть, стоит ему только забыть на некоторое время о своей несовершенной природе и довериться технологиям, которые направят его. У каждого есть собственное внутреннее представление о границах святого, преодолимых или нет.
Его охватывает паника. Он уже не знает, что ищет. Пустота душит. Мысли перескакивают с одного на другое, до опьянения. Страх и рациональность. Тревога и Ваал-Вериф. Только Иезавель может помочь ему соединить эти две точки. С чего он должен начать, чтобы восстановить систему координат? Куда направиться? Где укрыться, пока ее нет? Его страх материализуется, он осознает — его тревожит то, что она, возможно, никогда больше не вернется. Они отыщут ее, в этом можно не сомневаться. Но вернется ли она на самом деле?
