Я была там в тот день, когда она подписала свой смертный приговор.
— Вы предлагаете мне посетить осеннюю школу «Модулярные функции 2001», финансируемую европейской общественной организацией. Вы знаете, что я не буду участвовать на таких условиях, я заявляла об этом еще несколько месяцев назад. Я не продаюсь военным. Да будет вам известно, десятки тысяч студентов и практикантов во всем мире, какова бы ни была их специализация, подтвердят, что ученый никоим образом не может сотрудничать с людьми, чья единственная цель — использовать прогресс для развития вооружений. Как можно опуститься от фундаментальной науки до прикладной, до техники, до скобяной лавки?
На этом ей следовало бы остановиться.
Может, они и не придали бы этому значения. Посчитали бы минутной слабостью и напичкали Анке имеющимися на такой случай таблетками. Но она все говорила и говорила, и, разочаровавшись в ней, они упивались ее речью безо всяких возражений. Чем больше она говорила, тем меньше они возражали. Финхтер позвал Фоба и Фирмини, и они продолжили слушать вместе. Анке даже не отдавала себе отчета, что перед ней комиссия специалистов, принимающая выпускной экзамен.
Она говорила о том, какую опасность некоторые исследования представляют для окружающей среды, для людей, и особенно для женщин. Анке была превосходно осведомлена, и прежде чем приступить к действию, они хотели узнать, как много информации она сможет выдать. Наконец Карола и Фоб начали проявлять раздражение. Анке заметила перемену в их поведении, но не смогла удержаться и добавила:
— Бог ты мой, должен же здесь найтись хоть кто-то, кто не будет молчать при виде всего этого! В наши дни процветает отвратительная подпольная торговля, связанная с деторождением, расширение рынка медицинских товаров и услуг благодаря био- и нанотехнологиям, якобы этически оправданное.
Анке увлеклась. Ей хотелось высказать все, что было на сердце, но получалось как-то сумбурно. Терпение Каролы лопнуло.
— Довольно! Вы ничего не понимаете. Добрая воля сторонников прогресса безгранична, дорогая моя Анке. Сегодня все готовы жить с искусственными органами, так же, как привыкли жить в мире ядерной энергии и атомной угрозы. И если они еще утверждают, что думают самостоятельно, то это лишь попытка продлить иллюзию свободной воли, иллюзию, которую они питают по поводу собственной инициативы, тогда как мы, ученые, всегда решали за них. Бедная Анке, раскройте же глаза! Когда человек согласился с существованием генетического кода и с тем, что ему объясняют, как этот код работает, он признал, что, в сущности, является лишь органическим придатком, громоздким периферийным устройством, подсоединенным к всемирной сети через информационный терминал. К счастью, человек эпохи постмодерна осознает это гораздо лучше, чем вы. Нравится вам это или нет, он признает, что его породила технологическая цивилизация — как биотехнологическую форму жизни, в которой цивилизация нуждается для непрерывного развития и роста. Право и долг ученых — принимать решение о генной коррекции, когда это необходимо. Она нужна человеку, как нужно было одомашнивание животных, позволившее улучшить породы путем отбора качеств, непригодных для жизни в дикой природе.
