— Ну вот, все в порядке. Теперь можно и позавтракать, а потом вас навестит врач.
Она попыталась сесть, но не смогла даже головы поднять от подушки. Казалось, ей залили в голову свинец, такой неподъемной она была. Откуда я? Кто я? Вопросы бились в голове, не получая ответов, и вызвали сильную боль. Лицо ее исказилось страдальческой гримасой. Она ничего не могла вспомнить.
— Кто я? — хотела закричать она, но голос не слушался, и вместо крика она произнесла это слабым шепотом.
Увидев, что больная на грани истерики, Даньелл Хиггинс поспешила вызвать врача, и вскоре палата наполнилась людьми в белых халатах. Ей задавали вопросы, ответы на которые она сама хотела бы знать, проводили с ней какие-то тесты. Все было непонятно и утомительно. Наконец ей сделали укол, принесший успокоительный сон.
В течение дня она просыпалась, когда приходили няни обрабатывать ее ссадины и швы, когда приносили еду и кто-то из медперсонала кормил ее с ложечки. Часто ее навещали разные врачи, задававшие снова и снова те же вопросы. И снова она не могла на них ответить, что доводило ее до отчаяния. Снова ей давали какие-то таблетки, делали уколы, и она погружалась в сон. Дни были так похожи один на другой, что сливались в один бесконечный день. Ничего не менялось и с ее памятью. Зато физически она уже окрепла настолько, что могла теперь есть самостоятельно, сидя в постели обложенная подушками.
Однажды она проснулась и увидела сидящего у кровати какого-то незнакомого мужчину. Он не стал задавать ей ставшие уже привычными вопросы, зато охотно ответил на все ее.
— Что это за больница? — спросила она.
— Хорошая больница, — ответил мужчина улыбаясь, — вас здесь вылечат. Обещаю.
— Вы мой новый врач?
— Нет, но я помогу вам поправиться. — Как вас зовут?
— Алан Велтон.
— Я ничего не помню. Мы были знакомы?
— Разумеется, — серьезно ответил Алан, не моргнув глазом.
— И вам известно, как меня зовут?
— Конечно. Вы Одри Белл.
— Одри Белл, — медленно произнесла девушка, но никаких ассоциаций это имя у нее не вызывало. — Я ничего не помню, — повторила она дрогнувшим голосом.
— Вам нужен покой.
— Даньелл Хиггинс говорит мне то же самое ежедневно. Но ничего не меняется. Я не могу ничего вспомнить.
— Главное, стараться поменьше об этом думать, — посоветовал Алан, — тогда память вернется быстрее.
— Когда? Когда вернется моя память?
Алан смотрел на взволнованное лицо девушки, пытаясь найти слова, чтобы отвлечь ее внимание от этого навязчивого беспокойства, как советовал ему психиатр. Ничего путного не придумав, он решил сказать ей правду.
