Шейла ходила теперь гораздо уверенней. Алану даже показалось, что у нее изменилась походка.
Покончив с завтраком, который по такому случаю Кэтлин накрыла в столовой, Алан приступил к разговору.
— Дорогая Шейла, ты утверждаешь, что вспомнила все. Это так?
— Ну, может, и не все… Я еще не знаю.
— Скажи еще раз, как тебя зовут.
— Шейла Ландсберг, двадцать три года, рост сто шестьдесят восемь сантиметров, — одним духом выпалила она. — А кто такая Одри Белл? — поспешила она задать один из вопросов, теснившихся в ее головке.
— В клинике, пока ты была без сознания, кому-то в голову пришло назвать тебя этим именем, — солгал Алан. — А ты помнишь тот момент, когда тебя сбила машина, или то, что предшествовало столкновению?
Шейла задумалась, пытаясь вспомнить, почему она оказалась на Тридцать шестой улице. Память ничего не подсказала ей, и она грустно покачала головой.
— Наверное, память не совсем восстановилась.
— Не будем расстраиваться. Скоро приедет мой брат со специалистом. Они разберутся, что происходит с твоей памятью.
— Ты вызвал врачей? — изумилась Шейла.
— А как же. Они уже в дороге.
— Неужели ради меня врачи приедут из Нью-Йорка в такую даль?
— Если бы я не забрал тебя сюда, ты до сих пор оставалась бы под их наблюдением — до полного выздоровления.
— А почему ты забрал меня из клиники?
— Ты ведь не помнила своего домашнего адреса.
— На всякий случай, пока я снова все не забыла, я жила в тридцать седьмом доме по Амстердам-авеню, пятнадцатый этаж.
— А что привело тебя на Тридцать шестую улицу, ты не помнишь?
— Нет, — упрямо повторила Шейла и опустила глаза.
— Ты была замужем? — Алан увидел в глазах Шейлы удивление. — Иногда замужние женщины не носят обручального кольца.
— Я не была замужем, — тихо ответила Шейла и посмотрела на левую руку, на которой сверкал подарок Алана. Она вспомнила, что хотела спросить у него. — Зачем ты сказал?..
Но Алан не дал ей закончить вопрос.
— Может, у тебя были близкие отношения с каким-нибудь мужчиной, который жил на Тридцать шестой улице? Или просто друг?
— Я жила вместе со старшей сестрой… и ее мужем, — промямлила она неохотно. — Лучше скажи, почему я ношу твое обручальное кольцо? Или мы не обручены и ты не вправе задавать вопросы о моей личной жизни, — холодно заявила Шейла.
— Извини, мне не следовало задавать тебе вопросы такого характера. — В голосе его слышалось искреннее сожаление. — Но эти вопросы тебе зададут врачи, — добавил он.
— И я обязана буду отвечать на них?
