Нежелание Алана говорить о ее прошлом Одри объясняла инструкцией врачей, запретивших ему волновать больную. Она высказала эту догадку Алану, и он подтвердил ее.
— Все должно идти своим чередом, понимаешь? Ты сама должна все вспомнить. Поэтому не стоит тебе напрягаться. Надо следовать врачебным рекомендациям, — серьезно сказал Алан.
Одри охотно подчинилась, потому что каждая ее попытка вызвать из блокированной памяти хоть какое-нибудь воспоминание о прошлой жизни заканчивалась сильными приступами головной боли. Гораздо приятнее было фантазировать о ее любовных отношениях с Аланом.
В пятницу он обещал вернуться в Нью-Йорк и сразу приехать к ней. Одри ждала его с нетерпением весь день, но наступил вечер, а он так и не появился. С утра от Даньелл Хиггинс она узнала, что через неделю ее выпишут из клиники. Куда она пойдет? Одри встала с кресла, опираясь на поручни, и легла в постель. Даже после столь небольшой физической нагрузки все тело болело. Она вытянулась на кровати и перевела дыхание. Конечно, она столько времени пролежала неподвижно, что мышцы атрофировались. Со временем силы восстановятся, утешала она себя. Но как скоро? И что ей делать без помощи родных, о которых Алан сказал только, что они отправились в длительное путешествие по Европе. На вопрос, нельзя ли им как-то сообщить, что с ней произошло, он ответил, что не стоит их пока расстраивать. Она сможет рассказать им после, когда они вернутся. К тому времени она успеет поправиться. Одри согласилась тогда с его мнением, но теперь, узнав, что ей придется скоро покинуть клинику, она собиралась снова вернуться к этому разговору. Неужели ради помощи единственной дочери ее родители не согласятся прервать свое путешествие? Одной ей будет очень трудно. Интересно, в каком доме она жила? А может, у нее есть собственная небольшая квартира? Жаль, что Алан не приехал, ей так нужно поговорить с ним обо всем этом. На глазах Одри выступили слезы.
В это время открылась дверь, и в палату вошел Алан Велтон.
— Какое счастье, что ты приехал! — воскликнула Одри и села в постели, глаза ее засияли сквозь слезы.
— Привет, Одри! Что случилось? Почему у тебя слезы на глазах?
Алан сел на край постели и обнял ее за плечи. Одри отвернула лицо, устыдившись своих слез. Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Скажи, пожалуйста, что тебя огорчило? — В голосе его звучала нежность, серые глаза светились добротой и участием.
— Даньелл Хиггинс сообщила мне утром, что в конце следующей недели я должна покинуть клинику. — Губы Одри задрожали. — Как я смогу жить совсем одна?!
