И она была привлекательной. Странно, как он перестал обращать внимание на женщин после смерти Карен, будто какая-то его часть умерла вместе с ней. Однако тем вечером он невольно залюбовался женой Эндрю Стаффорда с другого конца высокого, просторного зала. Напоминающую скульптуру из своей галереи, стройную, худощавую, с изысканно вылепленным телом — длинными ногами, узкой талией, тонкими мускулистыми руками, с высоко посаженной головой и нежным непроницаемым лицом.
Интересная женщина. Коннор поймал себя на том, что заглядывает к ней в галерею чаще, чем того требует учтивость. Хотя в искусстве он разбирался не особенно, обнаружил, что ему нравится ее вкус. Он не думал, что заведение, рассчитанное на богатых, культурных покупателей, может процветать в таком отдалении от больших городов, однако недооценивал энергичности Эрики Стаффорд. Она находилась в постоянном движении, активно участвовала в городских делах, часто принимала гостей и, однако же, успевала самостоятельно управляться с галереей пять дней в неделю, со вторника по субботу, и рассылать каталоги далеко живущим покупателям, делавшим заказы по почте.
«Ты акула, — сказал ей однажды Коннор и, пока она не успела обидеться, добавил: — Если перестанешь двигаться, умрешь».
Он подошел к парадной двери. Заперта. Однако рукописная табличка, которую Эрика вешала, уходя, — ОБЕДАЮ, СКОРО ВЕРНУСЬ, — лежала на подоконнике лицевой стороной вниз.
За прилавком он заглянул в кассу и обнаружил больше двухсот долларов.
Значит, ограбления не было.
Зашел в кабинет, увидел на письменном столе стопку вскрытых писем. Догадался, что они поступили с утренней доставкой. Письма обычно идут три дня, и почти на всех стоял штемпель трехдневной давности.
Коннор знал маршрут почтальона; письма доставлялись около половины первого. Эрика успела вскрыть их и рассортировать. Значит, она была в галерее по крайней мере до часа.
Он проверил автоответчик. На нем были записаны только настоятельные вопросы Рейчел Келлерман, заданные в час сорок пять и час пятьдесят семь.
Значит, вот тот отрезок времени, который он искал. От часа до часа сорока пяти. Где-то в этом промежутке Эрика покинула галерею.
Рейчел сказала, что звонила и в Грейт-Холл. Но существовало еще место, куда могла поехать Эрика, — коттедж на окраине города, в котором она любила уединяться.
Никто не подумал бы искать ее там. Никто, кроме него.
Коннор набрал номер и услышал на другом конце провода длинные гудки.
