— Сейчас без нескольких минут девять. Он вот-вот подойдёт. Садитесь, подождите, Тойли-ага. — И показала на диван.
Тут же зазвонил телефон.
— Нет, пока не приходил, — ответила девушка. — Хорошо, товарищ Ханов, как появится, сразу сообщу.
Она положила трубку, и в приёмной воцарилась тишина. Тойли Мерген заметно нервничал. От нечего делать он закурил сигарету и сидел теперь понурый, пуская в пол струи дыма. Желая как-то занять посетителя, секретарша попыталась пошутить.
— Когда думаете той справлять, Тойли-ага? — невинно спросила она.
— Той? — удивился Тойли Мерген, не сразу оторвавшись от своих дум. — По какому же случаю?
— Разве вы не знаете, что есть такая традиция, — со смешинкой в глазах объяснила девушка: — Каждый председатель обязан дважды устроить той — сперва, когда его выбирают, и потом, — когда освобождают.
— Ну, вначале — ещё куда ни шло, — немного подумав, отозвался Тойли Мерген. — Но пировать, когда тебя сняли, что-то, по-моему, глуповато. Если я уж тогда не устраивал той, то сейчас и подавно не буду.
— А я бы на вашем месте… — продолжала развлекать посетителя секретарша. — Я бы…
Конечно, скажи ему про такую традицию не эта быстроглазая, а кто-нибудь другой, он отчитал бы развязного собеседника за глупую шутку. Но она-то ведь не со зла. «Эх, дочка, что ты в жизни понимаешь, — улыбнулся он про себя. — Да окажись ты на моём месте, ты бы, наверно, позабыла, как тебя зовут, а не то чтобы пиры устраивать…
Неизвестно, как бы дальше развивался этот разговор, но тут в дверях показался Карлыев.
Мухаммед Карлыев стал секретарём райкома два года назад. Несмотря на молодость, у него уже был немалый опыт комсомольской и партийной работы, который в конце концов позволил ему поступить в Академию общественных наук в Москве. Учиться ему было нелегко, особенно поначалу, но окончил он академию успешно и потом некоторое время работал в аппарате Центрального Комитета в Ашхабаде.
На первый взгляд секретарь райкома мог показаться человеком несколько медлительным, но на самом деле его неторопливость была скорее проявлением той тщательности, которая отличала его во всём, начиная с выполнения партийных решений и кончая манерой одеваться. Много говорить он не любил, но на размышления времени не жалел, что, кстати сказать, в районе быстро за ним подметили и что особенно способствовало его популярности.
Хотя Карлыев и понимал, что бывший председатель «Хлопкороба» обязательно пожалует к нему в райком, однако всё же не предполагал, что это произойдёт так быстро. Входя к себе в кабинет, он пропустил Тойли Мергена вперёд, усадил его на один из множества стульев, окаймлявших длинный стол заседаний, и сам сел рядышком.
