— Нет, мне с тобой не столковаться, — вдруг присмирел Кособокий и опять уселся за стол. — Народ, говоришь? — Он неожиданно умолк и долго сидел, погружённый в свои думы. — Ну, а теперь, — встрепенулся Гайли через некоторое время, — раз тебя сняли, придётся кого-то выбирать на твоё место?
— Уже выбрали.
— Кого же это?
— А тебе-то что? — с ехидцей ответил Тойли Мерген. — Ты ведь всё равно работать не станешь.
— Судьба — она изменчива, — многозначительно заметил Гайли. Теперь он сидел развалившись, хитро щурил глаза и нарочито беспечно ковырял в зубах. — Что ни говори, а всё-таки каждому хочется, чтобы председатель оказался человеком солидным, степенным, с пониманием…
— Не знаю, угодили тебе или нет, а только председателем у нас теперь Шасолтан.
— Кто? — изумился Кособокий. — Шасолтан? Дочь поливальщика Назара?..
— Что, не по душе?
— Не очень-то по душе, — откровенно признался Гайли. — Да и справится лиг она?
— Ещё как справится! — убеждённо ответил Тойли. — Девушка умная, агроном с высшим образованием. Понимает и землю, и воду. И народ понимает — уже год как парторг. Не беспокойся, знает она людям цену, и тебе, и мне, кому хочешь.
— Так ведь женщина! Женщина! — закричал Кособокий. — Если скажешь, что женщина может быть министром, я поверю. А вот председателем колхоза…
— Шасолтан хоть и молодая, а поумнее тысячи таких мужчин, как ты, — вмешалась Акнабат, убирая со стола.
— Слыхал! — улыбнулся Тойли Мерген, кивнув в сторону жены.
— Вы как хотите, а моё дело маленькое, — устранился от спора Гайли. Он решительно встал, нахлобучил на лоб свою островерхую шапку и шагнул к выходу. Но в дверях обернулся и с недоброй усмешкой произнёс: — Если тебе, дорогой Тойли, станет скучно дома сидеть, приходи, поможешь мне собирать с приусадебного участка капусту и морковь…
Только после его ухода Тойли Мерген почувствовал, как он устал. В голове звенело, словно в огромном глиняном сосуде, даже скулы ныли от напряжения. Он молча курил, не в силах встать с места.
Акнабат перемыла и убрала посуду, потом присела на корточки возле мужа и, с печалью глядя куда-то в пространство, смущённо спросила:
— Как теперь будешь жить, Тойли, после всего этого шума? Захотят ли подыскать для тебя достойную работу?
Тойли Мерген решительно раздавил в пепельнице только что начатую сигарету и поднялся.
— Там видно будет, мать. А пока надо лечь да выспаться.
Близких и дальних родственников Тойли Мергену хватало, но в доме у него было малолюдно. Обе его дочери после замужества жили отдельно — у них уже были свои семьи. Сын Аман пока ещё не женился, но стал убеждённым горожанином. В прошлом году он окончил сельскохозяйственный институт и вернулся в родной колхоз инженером-механизатором. Однако проработал здесь недолго. После пяти лет учёбы в Ашхабаде его неудержимо тянуло в город. В конце концов он уехал из колхоза и поступил на работу в автопарк, обслуживающий Каракумский канал.
