Филь не стал даже оборачиваться. Он больше никуда не хотел бежать. Зажмурившись, он втянул голову в плечи, слушая грохот стеклянного водопада за спиной, надеясь лишь, что его сразу убьет большим осколком. Но смерть его почему-то миновала.
Открыв глаза, он увидел, что в комнате стоит г-н секретарь. У него было узкое лицо с крупным горбатым носом и глубоко посаженные глаза под скептически изогнутыми угловатыми бровями. Он потрясенно смотрел на усыпанный осколками пол, по которому во все стороны растекалась грязная вода.
— Как это произошло? — делая ударение на каждом слове, сказал господин секретарь.
Увидев пустую раму, он примерз к ней взглядом. Филь с трудом поборол дрожь в коленях. Вранье ему не могло помочь, оно лишь продлило бы его мучения. Возможно, его даже станут пытать.
— Я… я хотел сбежать, — обреченно проговорил он, понимая, что жизнь его кончена.
— И? — сухо поинтересовался у него г-н секретарь.
— Но сначала я хотел помыться, — ответил Филь тише. Г-н секретарь крякнул, услышав это.
— Помылся? — спросил он.
— Помылся.
— А потом?
— А потом я подскользнулся, — уставясь в пол, пробормотал Филь.
Он потерянно переступил с ноги на ногу на мокрых досках. Плечи и спину его саднило. Видимо, некоторые из осколков его поранили.
— Стой, где стоишь, — холодно бросил ему г-н секретарь.
Он показал на куски стекла под ногами мальчика и испарился из комнаты. Не успел он скрыться, прибежали служанки и с оханьем и аханьем принялись убирать стекло, затем вымыли Филя с головы до ног. У них это получалось так ловко, что мальчик только успевал поворачиваться в злосчастном тазу. Когда его вытирали полотенцем, он заметил, как сказалась его ночевка на белоснежных простынях постели, и чуть не застонал от огорчения.
Одев его в одежду с кушетки, оказавшуюся ему впору: чулки, штаны, сапоги, рубашку с камзолом и короткий плащ, — Филя вывели во двор. Здесь он понял, чем так пахло в опочивальне.
Двор был не внешний, куда его привезли вчера. Этот двор располагался внутри замкового корпуса, выстроенного вокруг обширного парка. И каких только деревьев в нем не было! Филь узнал знакомые ему тис, лавр, платан и кипарис среди множества других, пахучих и незнакомых.
Вдоль выложенных мрамором дорожек стояли вырубленные из цельного куска дерева скамьи. На одной из них, в черных шерстяных трико, башмаках и камзоле, закинув ногу на ногу, сидел г-н секретарь. Он грелся на солнышке.
— Императору, как всегда, жарко, — завидев Филя, сказал он, не поворачивая головы, — а я вечно мерзну.
