— Ну, знаешь. То… то есть Джанет! — Он покраснел. — Давай отложим этот разговор до тех пор, пока не будем одни!
Тони допила свою рюмку, и ей налили еще. Она решительно выпила мартини одним глотком, чтобы хотя бы временно избавиться от чувства неловкости.
— Успокойся, — воскликнул Поль сердитым тоном, когда его дядя остановился рядом с ними. Граф внимательно рассматривал Тони некоторое время.
— Итак, сеньорита, — тихо проговорил он, — вы не пьете.
Тони взглянула на него, широко раскрыв глаза, потом сказала:
— Дай мне сигарету, Поль.
Поль вынул сигареты, жесты его были резкими, но Тони не обратила внимания на его неудовольствие. Тут, к ее облегчению, появился слуга и объявил, что обед подан.
За длинным столом Тони оказалась между Полем и Эстебаном Пассаментес. Мальчик был более дружелюбным, чем его мамаша, и Тони разговаривала с ним свободнее. Он хорошо говорил по-английски. Тони не обращала внимания на Франческу, которая смотрела на нее гневным взором с другой стороны стола. Поль казался мрачным и отрешенным, очевидно, в этот раз ей удалось вызвать его гнев.
Когда обед закончился, все перешли в гостиную, и Лауру Пассаментес уговорили спеть. Эстебана послали за гитарой, и через минуту он вернулся, неся гитару в футляре.
Когда Лаура запела, вся неприязнь Тони испарилась: Лаура чистым высоким голосом прекрасно исполнила несколько народных песен. Музыка была веселой и красочной, и аудитория шумно реагировала на пение. Изабель задумчиво посмотрела на Тони:
— Что вы думаете о нашей культуре, сеньорита Вест? Как вам нравится такая манера исполнения?
Тони улыбнулась:
— Очень нравится. Я думаю, музыка как бы обобщает все основные черты характера народа.
— Да, я согласен с вами, — сказал Жорж Примейро. — Таковы наши люди, веселые и одновременно печальные. У нас много такого, что нужно изменить.
— А, так вы придерживаетесь радикальных взглядов, — смеясь воскликнула Тони. — Я думала, что не встречу такого отношения среди аристократии.
— Но почему? — воскликнула Изабель. — Мы вовсе не слепы к несчастьям, которые мы видим повсюду. Но реформы невероятно трудны.
— Да, — кивнула Тони. — И все же у вас поразительные контрасты между бедными и богатыми!
— Как знать, кто счастливее? — сказал граф, который подошел к ним и стоял сейчас возле Тони, держа в руке рюмку. — Вы принадлежите к той категории людей, которые не видят, что в жизни все относительно.
Тони покраснела.
— Это как раз те аргументы, которые используют такие… такие, как вы, — ответила она, опуская голову.
