– Выйдем отсюда.
Они вышли из лагеря, и старик плотно закрыл за собой дверь.
– Начнем тренировку.
– Еще раз, повтори это еще раз, – старик, замахнувшись со всей силы, врезал бамбуковой тростью по ноге Старла. Юноша, стиснув от боли зубы, распростерся в шпагате на земле. Евлампий, перехватив трость, хлесткими ударами начал бить Старла под разными углами, по рукам, в голову, по туловищу.
– Блок, блок, блок. Уклоны!
Старл поднырнул под трость, и тогда старик, откинув ее в сторону, с разворота нанес удар в солнечное сплетение. Юноша с трудом успел блокировать удар и перевернулся на спину.
– Вставай, – Евлампий поднял трость. – Уклоны, – он, не дожидаясь, пока юноша встанет, со всего маху ударил по нему, пока тот лежал на земле. Но трость угодила в землю, – Старл успел увернуться. Тогда Евлампий, присев, выбросил подсечку. Нога рассекла воздух.
– Активней, активней!
Старик развернулся и несколькими точными ударами пробил защиту Старла, завершив начатое броском. Юноша лежал на зеленой траве, тяжело дыша. Старик вильнул бородой.
– Отдохни, сейчас продолжим, – он развернулся к пещере и неспешной походкой зашагал к своему домику.
Старл массируя виски, приходил в себя. Кажущаяся легкость пошла крахом. Миг, когда ему стало казаться, что он приблизился к Евлампию в мастерстве, вновь рухнул как карточный домик. Старик действительно был великим мастером. Но глубоко в душе играла обида. На себя самого в первую очередь. Учиться, учиться и еще раз учиться. Старл каждый день вбивал себе эту мысль в голову. Нельзя было подвести себя, родителей, идею… Евлампия. Теперь уже и Евлампия. Человека, который делал из него все то, что он есть сейчас. Временами резкого, жесткого, но видящего цель и идущего к ней напрямую. Старл поднялся на ноги и попрыгал на месте, чтобы придти в себя. Он заметно изменился за последний год. Лицо покрыла щетина. Он возмужал и окреп. Ежедневные тренировки от заката до рассвета не проходили даром. Появилась уверенность и осознание. Порой они часами разговаривали со стариком. Евлампий рассказывал ему о мудростях боя, объяснял тонкости приемов. Но ни разу старик не заводил разговор о себе и своем прошлом. Это так и оставалось пеленой, некой загадкой для молодого Старла. В прошлом месяце юноше исполнилось восемнадцать. И он ни разу с того момента как появился здесь не видел своего меча. Старик отвечая на этот вопрос – где меч? – всегда говорил что еще не пришло время для того чтобы воспользоваться таким оружием. Старл чувствовал, как набирается сил.
