«Героев нет, мой мальчик» – пронеслись в голове слова отца.
Отец твердил эти слова постоянно. Есть разные люди: хорошие и плохие, добрые и злые, но нет героев. Каждый в любом случае сделает, в конце концов, так как угодно и как выгодно ему самому, а остальное лишь блеф. Не хотелось в это верить. Но не было причин и не верить словам отца…
«Ты необычный, Старл. Все это не твоя жизнь и не для тебя…»
Слова отца каруселью вращались в голове. Этот рассказ. Лучше бы его не было. Кто он? КТО ОН? Старл молча, смотрел на свой меч. Клинок казался очень старым. У основания рукоятки на мече было высечено несколько рун. Тонкая ручная работа… Рассказ отца не вылезал из головы.
– Это не может быть правдой, нет, – прошептал юноша.
Захотелось отбросить меч в сторону, но он сдержался.
Ребенок на морозе, в корзине с пеплом, с аурой…
«Нет, это точно не про меня. Я даже не умею держать меч в руках».
Может быть, отцу что-то показалось, может быть, он что-то перепутал? Не так понял, в конце концов? Преувеличение?
– Едва ли…
Он закатил рукав на левой руке и посмотрел на плечо. На руке была выбита черная круглая татуировка в виде иероглифа. Откуда тогда это? Откуда меч?
«Почему ты раньше не спрашивал отца об этом?».
Старл медленно опустил голову на бревно стены. Чертово неведение. Потому что так было надо – есть и есть, узость мышления. Мало ли зачем все это нужно? Отец говорил, что это знак из детдома, и он верил. Черная татуировка сейчас жгла, обдавая пальцы Старла, гладившие кожу, жаром. А не все ли равно? Или нет? Не все?
– Я запутался, – произнес он вслух.
Из разбитых осколков уже не сложить обратно вазу, а телега не поедет без колеса. Как и любая логика, любая мысль без подтверждения – чушь. Лишь рассуждения. Порой мысли вслух, порой про себя, а временами и полное их отсутствие.
«Кто я? Кто бросил корзину в лесу? Откуда меч? Откуда и зачем этот знак на плече? Как быть дальше?».
От водоворота мыслей закружилась голова. Да, именно так. Это и были рассуждения без ответов. А оставаться здесь было нельзя. Если дорога жизнь – все, что осталось у него сейчас. Старл поднялся на ноги. Но как быть с родителями. Как же могила? Где будут покоиться их останки? Тяжелая глухая боль повисла в сердце. Похоронить стариков он не мог. Для этого нет, ни сил, ни времени. Но, как же быть? Сжечь дом? Не позволить тем самым надругаться над телами родителей? Но отец всегда мечтал о могиле…. Старл чувствовал, какой болью растекались в сердце эти мысли. Он зашел в дом и, собрав последние силы в кулак, положил отца, а затем и мать на кровать. Несколько минут он всматривался в бледные лица родителей.
