На узкой каменной пристани, соединенной с массивной кирпичной стеной, нас ждали две группы людей. По бокам арочного прохода горели факелы, распахнутая пасть ворот была готова поглотить нас.
Члены большей группы, облаченные в ярко-красную с позолотой форму, помогли гребцам причалить к пристани. Затем один из них наклонился и протянул мне руку, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Едва лишь я оказалась на пристани, как из второй группы выступил вперед какой-то человек: молодой, с аккуратно подстриженной бородкой и выразительными беспокойными глазами.
— Госпожа Джоанна Стаффорд, вы поступаете на попечение служителей Тауэра, — провозгласил он гораздо громче, чем это было необходимо, ибо стоял совсем близко. — Бифитеры,[8] заберите их.
Я услышала, как за спиной у меня упало что-то тяжелое, и обернулась. Джеффри лежал на пристани у ног бифитера.
— Он что, потерял сознание? — спросил молодой офицер.
— Да, господин лейтенант, — поморщился бифитер.
— Этот человек был ранен на Смитфилде, — сказала я. — Получил сильный удар по голове. Он не виновен ни в каких преступлениях. Его зовут Джеффри Сковилл.
Однако, похоже, никто не пожелал меня услышать.
Бифитеры подняли тело Джеффри и грубо потащили его под арку ногами вперед. Я увидела свежую кровь, сочившуюся из-под повязки. Наверное, бедняга ударился головой о каменную пристань.
— Пожалуйста, помогите ему, — обратилась я к лейтенанту. — Ему необходим лекарь.
— Вы здесь не для того, чтобы нам указывать, — ответил он, и губы его от гнева вытянулись в ниточку. — Не забывайте, что вы находитесь под арестом.
— А в чем меня обвиняют? Кто отдал приказ об аресте? — попыталась я прояснить ситуацию.
И тут какое-то движение в дальнем конце пристани привлекло мое внимание. Вперед вышел еще один человек, гораздо старше — лет шестидесяти. Когда он, приблизившись ко мне, вошел в круг света от факела, я увидела, что незнакомец одет богато: темно-зеленый бархатный камзол, пышные рукава украшены декоративными прорезями; на шее — толстая золотая цепочка. Безрадостное, кислое выражение его лица лишь подчеркивало неуместность этого одеяния, более подходившего для празднеств, торжественных приемов при дворе.
— Я сэр Уильям Кингстон, комендант Тауэра, — сказал он ровным голосом. — Вы здесь по личному приказу его величества.
— Но как подобное возможно? — удивилась я.
Сэр Уильям подошел ближе, и я увидела глубокие морщины, испещрявшие его усталое лицо.
— После беспорядков на Смитфилде в Гринвич, где располагается резиденция короля и королевы, прискакал курьер, — пояснил Кингстон. — Королю доложили о случившемся, и он распорядился, чтобы вы, ваш отец и неустановленное третье лицо, также участвовавшее в инциденте, были доставлены в Тауэр для полного и тщательного расследования.
