— А где он живет?
— В отеле «Париж».
— Я зайду к нему. Никак ты уже уходишь?
— Ухожу, но приду завтра.
Хуан ушел, а Игнасия, Сальвадора и Мануэль еще долго обсуждали его неожиданное появление. Больше всех была взбудоражена его приездом Игнасия. Она боялась, что он сядет им на шею. Сальвадора находила его очень милым. Мануэль больше молчал.
«Сказать по правде, приехал он чудак чудаком, — думал про себя Мануэль. — Посмотрим, каким ветром его сюда занесло».
На следующий день, возвратись с работы, Мануэль застал брата в столовой, мирно беседовавшего с Игнасией и Сальвадором.
— Привет! Поужинаешь с нами?
— Да.
— Посмотрим, чем ты нас угостишь сегодня, — сказал Мануэль, обращаясь к сестре, — Он, наверное, привык к хорошей пище.
— Оставь, пожалуйста.
Мануэль заметил, что Хуан успел уже расположить к себе обеих женщин, а брат Сальвадоры болтал с ним как со своим давнишним приятелем.
Зажгли свет, накрыли на стол и сели ужинать.
— Как здесь уютно, — сказал Хуан. — Сразу видно, что вы славно устроились.
— Да, — как–то вяло отозвался Мануэль. — Живем неплохо.
— Никогда не скажет, что хорошо живем, — вставила Игнасия. — Выходит, что у других всегда лучше. Господи помилуй, люди вечно чем–то недовольны.
— Почему недоволен? Я этого не сказал, — возразил Мануэль.
— Но очень часто говоришь, — вступила в разговор Сальвадора.
— Ну, ладно, ладно. Вот как женщины обходятся с нашим братом. Примечай, Хуан. Никогда не связывайся с женщинами.
— Не связывайтесь с порядочными женщинами, хочет он сказать, — насмешливо перебила Сальвадора. — Если с уличной девицей — то пожалуйста. По его словам, у них добрая душа.
— Разве это не правда? — парировал Мануэль.
— Смотри, Мануэль, не обожгись! — воскликнула Игнасия.
— Все это пустяки, Хуан, он этого не думает, — сказала Сальвадора. — Просто так болтает.
Мануэль рассмеялся так заразительно, что остальные тоже не выдержали.
— Я обязательно должен сделать ваш портрет, — неожиданно сказал скульптор, обращаясь к Сальвадоре.
— Мой?
— Да, только голову, не пугайтесь. Когда у вас будет свободное время, сразу и начнем. Если бы удалось справиться за месяц, я бы повез его на выставку.
— Что же в моем лице особенного?
— Ровным счетом ничего, — шутливо заметил Мануэль.
— Я тоже так считаю.
— У вас в лице много особенного, очень много. Трудно будет схватить выражение лица.
— Вот именно: очень трудно, — подхватил Мануэль.
— Это отчего же трудно? — спросила Сальвадора, заливаясь краской.
— Оттого, что у тебя свое, особенное лицо. Ты не похожа на нас. Посмотришь на нас — мы всегда красивы, милы, привлекательны, а ты совсем не такая: сегодня ты можешь выглядеть совсем дурнушкой, кожа да кости, а завтра, смотришь, и цвет лица у тебя отличный, и вообще чуть ли не красавица.
