Ведь жена Зарецкого — Рада — умерла при родах. Погоревав, Баро закрыл свое сердце наглухо. С трудом, но закрыл. С трудом, потому что откуда-то из самых потаенных уголков души всплыла старая любовь, которая, как серебряная уздечка, не ржавеет. Но нет, нет, справился Баро с собой, справился! Осталась в сердце лишь любовь к дочке.
Тростиночка Кармелита тем временем выросла в красавицу, глазастую, гибкую, непокорную и неуловимую, как огонек или ручеек. В школе отучилась. Там десять лет просидела за одной партой со Светкой Форс. Та (хоть и гаджо) стала ее лучшей подружкой. Благо и дом Форсов рядом со слободой. А вслед за дочками отцы подружились. Баро даже предлагал Форсу перейти в его бизнес помощником. Но Форс сказал, что не может бросить своего босса Астахова, хорошо известного в деловых кругах Управска. После таких слов Зарецкий зауважал его еще большей если что и заслуживает в этом мире уважения, так это верность!
В общении, кстати, нашли Баро и Форс много общих качеств. Скажем, оба своих имен не любили. Зарецкий вот тоже по-настоящему Рамиром звался, но предпочитал, чтоб его назвали Баро, по-цыгански значит — главный. А Форс был Леонидом. (Но форсу, честно говоря, в нем все же было намного больше…)
И вот однажды весной пришла к Баро весточка: мол, старый друг его Бейбут очень хочет этим летом со своим театром-табором в Управске поработать. И заодно решить другие важные вопросы. Что за «важные вопросы», Баро сразу понял. Кармелита совсем уж большая — восемнадцать лет, можно сказать, переросток. Пора, пора к свадьбе готовиться, дрэвца от сватов принимать. Оттого велел отец дочери выкинуть куда подальше эти ужасные гаджовские джинсы (по цыганским законам, для девушки совершенно неприличные) и сидеть дома. Ждать.
Но тут нестыковочка вышла. У Светки день рождения. И не где-нибудь, а в «Волге», в лучшем на всей реке (а может, и во всей России) ресторане. Лучшим он был, конечно же, не по кухне (хотя кухня тоже неплоха). А по виду, открывавшемуся из его окон. В обе стороны — Волга (и уже без кавычек) с ее рукавами да лесистыми островами.
Кармелита быстренько собралась. Оделась так, чтобы Рыч, сидевший у ворот, не заподозрил, что она на торжество, в ресторан едет. Но с другой стороны, так, чтобы в ресторане этом не стыдно показаться было. И только девушка собралась вырулить на своей малолитражке за ворота, как показалась солидная машина отца. Вот черт! Не успела!
Баро резко тормознул, так что пыль поднялась столбом, и показал Рычу жестом, чтоб тот закрывал ворота. Его походка не предвещала Кармелите ничего хорошего. Рамир молча открыл дверь ее машины, схватил дочку за локоть и не грубо, но по-отцовски решительно повел ее в дом. Довел до спальни и, толкнув в центр комнаты, грозно сказал:
