— Вы все-таки приехали, — еле смогла вымолвить она; от волнения у нее перехватило дыхание.
Он взял обе руки девушки и увлек ее в тепло гостиницы.
— Конечно, — сказал он. — Я же говорил тебе, что приеду. Как дела?
— Очень хорошо, спасибо, — ответила Жонкиль. Она стояла рядом с ним в небольшой, освещенной пламенем камина комнате. Они были совершенно одни; она молчала в смущении, ожидая его слов и думая, что сказала бы миссис Риверс, если бы знала, что ее внучка тайно встречается с мужчиной.
Чартер тоже молчал. Он серьезно смотрел в лицо Жонкиль. Она была действительно прелестна с этими горящими щеками, со снегом, припорошившим ее маленькую серую фетровую шляпку на темных стриженых волосах. Ему понравился ее твидовый, хорошо сшитый костюм, грубые башмачки... такие маленькие смешные башмачки. Господи, какие трогательные, крохотные ножки были у этого ребенка!
За время, прошедшее с тех пор, как они расстались, Чартер укрепился в своем намерении — дал себе клятву провести игру без колебания. Он собирался жениться на Жонкиль Риверс и таким образом отомстить за нанесенную ему обиду. Он не позволит, чтобы ее молодость и ее доверие к нему тревожили его совесть. И все же, когда он увидел ее снова и вспомнил свежесть ее губ, он нахмурился, и легкая краска проступила сквозь загар на его лице.
«Черт возьми, я не позволю себе влюбляться, — размышлял он, — это было бы губительно. Я не смогу обмануть ее, не смогу жениться на ней, если я влюблюсь».
И Чартер неторопливо начал осуществлять план, который наметил. Он взял маленькие ручки Жонкиль, стащил с них меховые рукавицы и поцеловал ее ладони. Она побледнела от волнения, когда почувствовала его твердые, холодные губы на своих руках.
— Ну, Жонкиль, — сказал он ласкающим голосом. — Ты меня так же любишь, как в Лондоне?
Любовь! Он не спрашивал о ее любви там, в Лондоне. Он только поцеловал ее так, как будто любил. Испуганными глазами она взглянула на красивое, циничное лицо Роланда.
— Вы хотите, чтобы я любила вас? — пробормотала она, заикаясь.
— Конечно. Зачем бы еще я ехал сюда?
— О, — еле могла она вымолвить, и замолчала. Она не знала, что сказать. Но ее пальцы дрожали в его руке. С чувством жалости, близким к нежности, Чартер обнял ее. Как просто было убедить ее в своей любви... Играть на ее чувствах так же легко, как музыканту нажимать на клавиши пианино.
— Глупый ребенок, — прошептал он. — Конечно, я хочу, чтобы ты любила меня. Разве ты не знаешь, что я влюбился в тебя в тот самый вечер?
