В это мгновение над их головами словно вспыхнуло солнце: снаружи сорвали пять или шесть досок кровли, и внутрь хлынули потоки света. В шуме схватки, происходившей в замкнутом помещении шагов на крыше, криков команд и треска крыши они не услышали. В дрожащем свете лесорубы смогли обозреть картину схватки. У дальней от них стены сгрудились несколько все еще остававшихся на ногах лемутов, отпрянувших из-под льющегося сверху светового потока. Множество тварей умирало прямо у них под ногами. Несколько человеческих фигур, размахивающих кандалами, замерли справа и слева от лесорубов. Похоже, их глаза совершенно отвыкли от яркого освещения и теперь они стали беспомощными. Но тюремщики не успели воспользоваться этим обстоятельством. Вниз посыпались Желтые Ушаны. Они грубо оттолкнули хрипло дышащих от изнеможения лесорубов и метнулись к лемутам. Вновь на людские уши обрушился предсмертный крысиный писк.
Друзья перевели взгляд на спасенных людей. Те выглядели еще кошмарнее, чем их мучители. Рваная одежда, залитая кровью, не могла скрыть истерзанных голодом и пытками скелетоподобных тел, похожих на порождения Древней Смерти.
Вагр отвел глаза от этого жуткого зрелища, и тут же его взору предстал пленный, умирающий у ног лесорубов. Горло несчастного оказалось прокушенным, и из него тугими струями вырывались постепенно утончающиеся фонтанчики крови. Однако не это заставило Вагра отшатнуться: половина лица человека была обглодана и давно почернела, покрылась струпьями, в которых копошили желтые черви. Пленных буквально ели заживо, забавляясь их муками.
Аграв, уставившись на миг туда же, куда и его друг, издал короткое рычание, и принялся топтать сапогами еще шевелящихся лемутов. Тонкая кожаная подошва его сапог позволяла чувствовать, как под топчущими ударами расщепляются кости лемутов и лопаются их черепа. Поняв, что на приятеля нашло кровавое безумие, Вагр обнял его сзади и попытался оттащить. Это удалось не без труда, при этом лесорубам еще раз пришлось упасть на утоптанную кровавую землю пола. Поднимаясь, Вагр даже сквозь терзающую избитое тело боль почувствовал укол в бок. Он ругнулся и выдернул из-под ребер обломок давно пожелтевшей кости, воткнувшийся довольно глубоко. Весь пол был усеян человеческими костями, счастье еще, что ранее при падениях они не нанизывались на них, словно жуки на иголки. Один из слабо копошащихся полудохлых Ревунов не имел иных видимых ран на шкуре, кроме длинного обломка берцовой кости, пробившей легкое.
