Реки Внутренней Флориды не то место, где стоит ночью валяться на берегу. Да что там говорить, зачастую к ним совсем не стоит приближаться.
Подняв испачканное лицо, Бетховен первым делом стал нашаривать оброненное копье и попытался отползти от мутных волн, но было поздно. Взметнулись фонтаны тины, и над ним вознеслась слабо фосфоресцирующая чешуйчатая шея хищной черепахи, подстерегавшей добычу, по своему обыкновению, у самой полосы прибоя. В который уже раз Бетховен простился с жизнью, когда черепаха, не тронув его, вдруг захлопнула свой кошмарный клюв, нацеленный аккурат в человеческую грудь, и медленно погрузилась в «реку». Подбежавший из темноты Конь лишь стеганул по расходящимся кругам передней парой щупальцев и издал утробный звук, означающий крайнюю степень разочарования.
Билли поднялся, поправил на голове шлем и, отойдя от воды, принялся при тусклом свете раздавленных черепашьими лапами грибов изучать остатки халата. Тут его внимание привлекли новые звуки. К нему направлялась Птица, клекотом выражая свой восторг по поводу лицезрения хозяина, а также некоторую степень досады на то, что хозяин устал, голоден и находится в смятенном состоянии, в котором с ним невозможно ментальное общение. Конь ограничился лишь тем, что воинственно сверкал глазами в сторону воды и поигрывал могучими щупальцами. Его утробные звуки, призванные, видимо, отпугнуть черепаху и всех ее сородичей, привели к тому, что Билли не услышал приближающихся человеческих шагов. Когда он услышал неспешную речь на языке своего народа, он чуть не проглотил язык от удивления.
— Мой друг, за тобой нужен глаз да глаз. Не будь я рядом, тобой мог поживиться не только гигант, на спине которого мне пришлось прокатиться, но и этот великолепный экземпляр снапера. Как ты, казалось бы, опытный наездник, умудрился упасть со своего спрута?
Билли повернулся на голос и увидел невысокого мужчину в странном коричневом балахоне, изрядно заляпанном грязью. Чужак с интересом разглядывал Бетховена, склонив голову на бок и добродушно улыбаясь. Его рука рассеянно гладила костяной гребень на затылке Птицы, а желтоглазая тварь, которая могла бы отхватить руку всякому, кто рискнул бы так вольно с ней обойтись даже в клане Билли, млела от восторга. Мало того, подбежавший от полосы прибоя Конь бестолково разевал рот и шевелил конечностями в точности так же, как он пытался иногда выразить свой восторг неожиданно ранним возвращением хозяина.
