Зашумели сосны – невесть откуда появился легкий ветер, который налетел на них и запутался в колючих ветвях. Несколько мелких песчинок легли на холст, Художник смахнул их ладонью.
Почему? Почему все это? Почему со мной? Как часто мы задаем себе этот вопрос, когда уже поздно искать ответ. Слишком поздно. Картины поглощают тебя, забирают целиком. Вспоминаются слова Хемингуэя, неоспоримая правота папаши Хема в том, что людям посредственным (Художник подумал «серым») в отличие от людей умных и талантливых дана возможность познать счастье, тогда как последние умудряются так изгадить себе жизнь, что она становится противна окружающим и ненавистна им самим.
Художник достал из кармана пачку «Голуаза» и, вытащив сигарету, закурил. Терпкий дым окутал его лицо (ты ненавидишь себя, а? ненавидишь?..), сигарета слегка подрагивала в пальцах (это нервы… нервы… не…навидишь?)
Ничего не выходит. Как ни старайся, но сегодня пейзаж ему не написать. И завтра. Будет дождь. Эта картина в отличие от реальной уже давно была готова в его сознании. Три месяца назад он приехал сюда отдохнуть (уже тогда у него был кризис) в небольшом санатории на берегу моря среди сосен, растущих на желтом песке. Он думал, что это поможет ему разобраться в себе, в своей беспорядочной жизни (жизнь среди картин…), наладить нарушенную связь между собственным эго и окружающим миром. Он думал, что сможет здесь рисовать (гнусный самообман – ни одной работы за все это время), но перед глазами стояла лишь огромная лиловая туча. Вчерашняя телеграмма вернула его к реальности – он так и не вышел из тупика (это ведь был лишь побег – признайся себе-то хоть…), не разрубил свой гордиев узел. И теперь, увидев, наконец, руины вокруг себя, Художник понял – будет дождь (да, я ненавижу себя! слышишь? не-на-ви-жу!). Три бессмысленных месяца…
Художник докурил и бросил окурок на землю. Потом ногой надвинул на него кучку песка. Посмотрел на пустой холст с одиноким масляным мазком. Туча… он видел там тучу. И море свинцового цвета. Последний месяц он почти беспробудно пил (старая проблема… но я не алкоголик!.. не алкоголик…). Таким образом он сводил счеты со своим давно давшим трещину существованием. Алкоголь заключал временное перемирие в его старой войне с реальностью и самим собой (эта картина не выходила из головы: огромные тучи над хранящим гробовое молчание морем, готовые разрешиться холодными дождем, - она въелась в мозг словно кислота). Еще он думал о самоубийстве.
