Меня бьет дрожь. Мост неподвижен. Но он по-прежнему живет. И по-прежнему контролирует ситуацию. Мост создает реальность. Реальность между двух берегов, между небом и поверхностью реки. Реальность, в которой я – всего лишь кукла, неспособная менять ее законы, неспособная даже совершать самостоятельные действия. Я смиренно жду того, что произойдет дальше.
Пространство изгибается, повинуясь воле моста, и я вижу танк, застывший на нем. Он огромен, его пушка заслоняет весь остальной мир, она способна уничтожить его одним выстрелом. Орудие смерти, с легкостью превращающее бытие в небытие. Арсенал памяти моста. Памяти, несоразмерно большей, нежели человеческая. Танк вертит башней, грозное дуло орудия смотрит, прищурившись, в пустоту. Оно готово поразить цель. Цель, которую ему покажет мост.
Но мост заставляет танк исчезнуть. Тот растворяется в воздухе, превращаясь в невесомый прах, оседая на дно воспоминаний моста. Неизвестно, какие еще образы хранятся в сознании моста. Мост свято хранит свои тайны. Зависший между миров и измерений, он существует в каждом из них, он способен создавать видения из каждого по отдельности и из всех сразу.
Мост проецирует свои образы – расплывчатые, словно туман и в то же время содержательные, наполненные своей собственной жизнью. Несется пехота среди минометных раскатов, самолет режет небо серебристым крылом, влюбленные держатся за руки под ветвями сирени, внезапно погибший по неосторожности ребенок, убитая горем мать, самоубийство, снова любовь, радость и злость, страх, ненависть, милосердие – Мосту все равно, что воспроизводить, он равнодушен ко всему, ибо все – это лишь его память. Память столь же живая, что и сама Вселенная.
Мост словно дремлющий сказочный великан, его сны – это реальности, которые поглощены им. Реальности этого и того берега. И того, что между ними. Все это скрывает мост, как река скрывает сокровища, уроненные в нее с моста. Нам не дано их узреть. Мы – слепцы, которые застыли в нерешительности на середине моста, не зная, на какой берег им надо. У нас нет своей реальности, мы потеряли ее, ступив на мост, теперь у нас есть лишь ЕГО воспоминания.
Последнее, что я вижу – это черное небо, закрытое тучами, закрытое плотной завесой черного дыма, из которой выныривает бомбардировщик. Он несется вниз, стремительно, словно коршун, настигающий жертву; рев мотора нарастает, воздух начинает звенеть, и в этом звоне слышится хруст осколков реальности, разорванной бомбой, вырвавшейся из бомболюка. Она рассекает пространство, словно нож, она кромсает воздух, который продавливается под тяжестью смертоносного груза. Я чувствую, как начинает звенеть у меня в ушах, как ломается пространство, и даже мост съеживается, становясь лишь железобетонной громадой в трехмерном измерении, застывшей в предчувствии гибели.
