Дороти принесла кофе и незаметно ретировалась. В этом году ей исполнилось сорок восемь лет, но выглядела она намного моложе. Возможно, все дело было в темных вьющихся волосах, не утративших здорового блеска и волнами ниспадавших на плечи. А может быть, Дороти казалась моложе, потому что обладала отменным чувством стиля. Всегда собранная, сдержанно-приветливая, она оказывала успокоительный эффект даже на самых неспокойных клиентов, среди которых попадались очень известные личности.
Марк до сих пор не вполне ясно понимал, как ему удалось привлечь так много знаменитостей. Все началось около трех лет назад с одной телеведущей. Та порекомендовала его своему знакомому, знаменитому актеру, и покатилось…
Что ж, Марк не возражал. Ему было интересно вникать в проблемы людей, обремененных славой и богатством. Неприятности проистекали только от пронырливых репортеров, постоянно шнырявших поблизости и пристававших к нему с бесконечными вопросами, не отличавшимися, впрочем, разнообразием. Иногда они досаждали и Дороти, но секретарша умело отгоняла их на безопасное расстояние.
Потягивая горячий кофе, он поднялся со стула и подошел к окну. Вид с высоты двадцатого этажа открывался великолепный, и Марк вдруг поймал себя на том, что из-за занятости делами совсем забыл о наступающей весне.
Взгляд скользнул дальше, к высокому прямоугольнику «Шератона». Он никогда не бывал там… Неужто они действительно встретятся? Два незнакомых человека. А если она репортер и цель свидания — выудить информацию о ком-то из его клиентов?
Нет, вряд ли. Никто не мог знать, что он зайдет именно в этот магазин, а она уже была там.
Марк поднес руку к уху, потер мочку, которую она так нежно укусила. Будто поставила клеймо. Хотя никаких следов зубов не осталось, эхо от этого невероятного жеста гудело в голове всю ночь. Он закрыл глаза, вспоминая первое впечатление от этой женщины.
Высокий класс. Искусный, почти незаметный макияж. Ухоженная кожа. Сережки с бриллиантами, похоже, настоящими. Но главное даже не это, а то, как она держалась, ее уверенность, дерзость. Все свидетельствовало о воспитании, образовании и породе, которые неотделимы от «старых» денег. Марк не раз видел эти знаки принадлежности к устоявшемуся высшему слою и не мог ошибиться.
У него было несколько пациентов того же типа, но с ней никто не мог сравниться. Она, безусловно, принадлежала к элите общества. Сам он, конечно, не причислял себя к верхушке. Но жаловаться не приходилось. Практика процветала, от клиентов не было отбоя, так что Марк принадлежал к числу тех счастливчиков, которые могли себе позволить жить в самом престижном районе Далласа. И жить хорошо.
